Это наш дом
Шрифт:
Сом страшно волновался, ведя самолет, ему казалось, что тот трясется и раскачивается, что сейчас он сделает что-то не так и опозорится в глазах майора, перед которым буквально преклонялся — тот летал, как бог. Однако держал себя в руках, не поддаваясь панике.
До полигона все курсанты долетели без особых проблем, разве что два истребителя слегка отстали, их пришлось возвращать в строй искинам, и Андрей был очень рад, что это не коснулось его. Парень с интересом наблюдал, как его сокурсники отлетывают обязательную программу, да и сам отлетал ее без проблем, куда больше волновала предстоящая импровизация, когда каждый будет пытаться показать освоенные на тренажерах фигуры высшего пилотажа. Он подумал, что если бы дома, на Земле, так учили летать,
Обязательную программу завершили, и курсанты по списку начали импровизировать. Правда, мало кто решался на что-то нестандартное, ограничивались бочками, иммельманами и переворотами. Ну и более простыми фигурами — восьмерками и виражами разного вида. А вот Андрей в тайне от сокурсников подготовил на тренажере кобру и колокол. Он понимал, что демонстрировать их во время первого реального полета не стоит, но слишком хотел показать куратору, что достоин его внимания.
Пришла его очередь, и Сом разогнал самолет, выходя на высоту и начиная крутить бочку. Мягко перешел в иммельман, а затем прокрутил и другие фигуры. В конце импровизации он продемонстрировал кобру, а вот колокол получился смазанным. Да и вообще пилотировал парень немного неуверенно, и сам это понимал. Чтобы стать хорошим пилотом нужно летать, летать и еще раз летать! И собирался делать это, как только представится возможность. Благо, внедренный в мозг имплант позволял очень быстро учиться.
— Курсант Соменко! — вышел на связь майор. — Ты, зараза, что творишь?! Вам какие фигуры было разрешено показывать, а? Два наряда вне очереди!
— Есть, два наряда вне очереди! — уныло отозвался Андрей.
— Но все-таки ты молодец. Признаю. Если постараешься, к концу курса станешь толковым пилотом. А теперь всем циркулярно: возвращаемся на аэродром! Посадка вертикальная на площадки с номерами, совпадающими с номерами ваших машин.
Не прошло и десяти минут, как все самолеты успешно сели, и вскоре курсанты снова выстроились перед куратором. Тот прошелся перед строем, внимательно оглядывая каждого и что бурча себе под нос. Потом подошел к Андрею и приказал:
— Соменко, следуйте на комиссию профориентации, вас там уже ждут. И как это вы обратили на себя внимание лучшей пилотессы школы? Ума не приложу! Бегом марш!
— Есть! — гаркнул Андрей и понесся к главному корпусу «Альбатроса», напоминающего собой скрученный втрое бублик.
Быстро поднявшись на лифте на шестьдесят восьмой этаж, парень вошел в секретариат.
— Соменко? — спросил его местный искин.
— Так точно!
— Идите в восьмой кабинет.
В указанном кабинете Андрея ждали замдиректора школы Арвен Иванович Абасидзе, заместитель по летной части Георгий Александрович Малышев и незнакомый мужчина с серыми, жесткими глазами. Помимо них, вот неожиданность, в уголке скромно сидели, сложа руки на коленях и изображая из себя пай-девочек, Дара и Асико. Только в этом момент парень понял, кого имел в виду под лучшей пилотессой школы куратор. Дарина Асвази действительно считалась таковой, побеждая на всех летных соревнованиях.
— Добрый день, молодой человек, — поздоровался незнакомец. — Эти девушки сказали, что являются вашими женами. Это так?
— Официально еще нет, но как только распишемся, станет так, — не стал отказываться от своих девочек Андрей, он их успел полюбить и хотел прожить с ними всю жизнь.
— Они также утверждают, что оговорили с вами возможность выбора на профориентации дальнего поиска. Если это так, то по окончанию школы вашей семье выделят фрегат нового поколения с автономностью до шестисот световых лет.
Сердито посмотрев на девушек — они же еще не решили, что именно выбрать! —
— Да, мы оговаривали такую возможность, и, если честно, мне подобное распределение нравится куда больше других вариантов.
— Отлично, молодой человек, отлично! — потер руки замдиректора. — Но вы учитываете, что на корабле дальнего поиска все должности должны быть заняты членами семьи? А экипаж составляет от десяти до двенадцати человек. Полет может длиться десятками лет!
— Разрешите сказать! — пискнула Есико, почему-то виновато посмотрев на Андрея.
— Говорите.
— Мы нашли специалисток на все вакантные должности, итого нас будет двенадцать. Включая капитана и общего мужа.
— Хм-м-м… — покрутил головой незнакомец. — Вы уверены? Может, все-таки лучше две или три семьи в экипаж?
— Нет! — в один голос заявили девушки, уставившись на Сома требовательным взглядом и незаметно кивая, соглашайся, мол.
Но сам Андрей пребывал в замешательстве. Одиннадцать жен?! Да они с ума сошли! Он и с четырьмя едва справляется! Однако Дара с Есико продолжали подавать будущему мужу требовательные сигналы. Интересно, кого они там нашли? Трудно сказать, но Андрей своим девочкам полностью доверял, они плохого не сделают. Поэтому, немного подумав, решил, что со всем справится, и выдохнул, словно прыгнув в омут с разбегу:
— Согласен!
— Вот и хорошо, молодой человек, вот и хорошо, — удовлетворенно покивал замдиректора, что-то отмечая на экране планшета перед собой. — Значит, переводим вас на интенсивную программу обучения космическим полетам. Эта программа займет два года, если не спешить, и год при ускоренном обучении. В последнем случае вам придется нелегко. Какой вариант выбираете?
— Ускоренный! — отозвались парень и две девушки.
— Что ж, так и запишем. Можете быть свободны. И позовите следующего.
Глава 2
Имперские солдаты, не поленившиеся прибыть за ним на челноке в Черногорию, провели Михаила в какой-то кабинет и велели садиться. Сами ушли, оставив бывшего блогера и политика, а ныне безработного алкоголика и матерщинника, в одиночестве. Он долго пытался понять, что им от него может быть нужно, но так и не понял. Эмигрант, давно бежавший из Украины. Да и Украины больше не было — повешение всего украинского руководства Михаил не поленился посмотреть, и тех, кого он считал друзьями, и врагов. Как, впрочем, и записи казней английских и американских власть имущих. Именно тогда до него дошло, что новая власть лютая и безжалостная, теперь о свободе личности, за которую веками боролись либералы, можно позабыть. Не говоря уже о свободной Украине, за которую он с начала двухтысячных боролся и постоянно проигрывал, поскольку власть в стране все время перехватывали птенцы Сороса, будь они трижды прокляты.
Неуверенность давила на нервы, особенно раздражала непривычная трезвость — перед тем, как завести арестованного в кабинет, имперские солдаты что-то вкололи ему, и теперь он был омерзительно трезв, голова стала кристально ясной и чистой, такого состояния Михаил даже и не помнил. Привык с утра принимать по паре порций виски, иначе не работалось.
На память пришли записи уничтожения нацистов на Земле, и арестованный понурился — среди них хватало тех, кто всей душой готов был служить Неньке, убивать и умирать за нее. Пусть нацисты, зато свои. Теперь никого из них в живых нет. Удивляло, что имперцы точно так же, как и всех остальных, перебили русских нацистов. Выходит, для них своих нет? Если исповедуешь неугодную им идеологию, то ты враг, даже если готов воевать за них? Это удивляло и настораживало. Одновременно Михаил прекрасно понимал, что противопоставить проклятым пришельцам просто нечего. И некому — все те, на кого он ориентировался, мертвы. Западная цивилизация, которую он полагал светочем, низведена в ничтожество, и ей больше никогда не подняться — не дадут. И принес же черт этих имперцев в родную реальность! Сидели бы дома, так нет же — приперлись и все изгадили!