Это называется зарей
Шрифт:
Не переставая говорить, гримасничать и сопеть, он уже приготовил свой фотоаппарат.
— Послушайте, доктор, вчера в Кальяри вы были в обществе очень красивой женщины. Я нескромен? Ладно. Молчу. И все-таки поздравляю. От души поздравляю.
Инспектора вошли в домик. Валерио видел, как они, наклонившись, шевелятся во мраке. Их темная масса скрывала тело Сандро. Желтый шарф Фазаро сиял, словно светящаяся ткань. Валерио отошел от Казеллы, фотографировавшего группу крестьян и карабинеров у двери. Средь листвы пронзительно кричали птицы, нарушая сонную тишину.
Около девяти часов, когда все было кончено, Фазаро отвез доктора в город. Бледные лучи солнца не могли пробиться сквозь толщу клочковатого тумана. Валерио вдруг подумал, что «Портичи», должно быть, уже снялся с якоря. Машину подбрасывало на дороге, разбитой гужевым транспортом, размытой дождями. На откосах пробивалась трава, а местами — пучки желтых, ощетинившихся колючками цветов. На круглом холме возвышалась ферма Гордзоне — белая, с крышей, крытой коричневой черепицей, с устремленным ввысь, словно зеленая ракета, длинным стволом распушившейся в небесах пальмы. Когда-то у Сандро и Магды все начиналось
Валерио вдруг обнаружил, что дороге нет конца и что ему не терпится добраться до места. Словно угадав, что доктору хочется побыть наедине с самим собой, Фазаро вел машину, не произнося ни слова.
Когда они выехали на перекресток, показалось море с крохотным пароходом, который уходил все дальше и дальше от длинных сверкающих мысов.
Вскоре среди темной массы садов появились первые дома Салины. На дороге, ведущей в Риети, блеснули стекла проезжавшей мимо машины, словно посылая некий таинственный оптический сигнал.
Автомобиль свернул, наконец, на пустынную улицу, вдоль которой располагались виллы. Эту улицу Валерио хорошо знал. Она несколько удлиняла путь к его дому. Но как знать, быть может, Фазаро нарочно выбрал ее? А впрочем, какое это имело значение? Они приближались к дому Клары, высокому, массивному дому с широкими окнами с зелеными ставнями. Листва свешивалась за ограду. В сердце Валерио зарождалось что-то похожее на ощущение покоя, какая-то неясная, глубинная вера в свою судьбу.
Он повернулся к Фазаро:
— Прошу вас…
И он показал рукой на дверь Клары.
— Да, — глухо ответил Фазаро, не выразив ни малейшего удивления.
— Я выйду здесь, — сказал доктор.