Это не измена
Шрифт:
— Ну что… — начинает мэр, подходя к стеклянным дверям, а потом неожиданно выдыхает глубоко.
Он не собирается орать? Странно.
— Вот и все…
— Вот и все.
— Радости в твоем голосе нет, но мог быть раз улыбнуться хотя бы для одной фотографии. Поверь, прекратишь ершиться — тебе лучше будет.
— А что? Если откажу вам, вы брата моего посадите?
— Нет, что ты…мы же теперь семья, — усмехается тесть, а потом наполняет два стакана виски и жмет плечами, — Мужьям проще, если жена довольна.
— Она жена мне только по документам. Я Алису не люблю и никогда не полюблю ее в будущем.
— Не зарекайся, Олежа.
— Степан Андреевич, давайте закончим этот разговор. Я сделал, как вы хотели, обсуждать это смысла не вижу.
— Я просто наставляю, но если ты против, ладно, — мэр передает мне стакан, а после серьезно смотрит в глаза, — Я позвал тебя сюда не за этим.
— А зачем?
— Хочу узнать про твои планы на будущее.
Я бы хотел сдохнуть, но у меня мать — вот единственный ответ, который приходи в голову, правда в слух я это не произношу. Говорю другое.
— Я думал уйти в бизнес.
— Я заметил, что ты отдалился от политической жизни. Из-за меня?
— Отчасти.
— Спасибо за правду, это я в тебе очень ценю. Тогда, еще в первый день, как ты переступил порог и ответил на мой вопрос про город правду — я это заметил. Ты поэтому попал ко мне на работу, врать не умеешь, и мне это подходит.
— Подходит для чего?
— Олег, ты же понимаешь, что я — амбициозный человек?
— Допускаю.
— Тогда скажи мне, как один амбициозный человек другому. Тула мой предел мечтаний или нет?
Тут то я и проседаю. Медленно перевожу на него взгляд и вижу, как тесть широко улыбается, делает глоток и мотает головой с видом того, кто сейчас откроет мне картину полностью и абсолютно. Завеса тайны, так сказать, которую я не замечал, как слона в комнате…
— Я собираюсь в Москву, Олег, и благодаря тебе это стало возможно.
— Я…не понимаю.
— Честно? Или прикидываешься?
Нет, я правда не до конца сращиваю, поэтому Степан Андреевич пару раз кивает, трет губы и допивает виски, а потом поворачивается ко мне лицом.
— Я всегда считал, что мое будущее чуть больше мэра Тулы, поэтому я хочу уйти выше. Теперь, после того, как я выдал дочь за парня «из народа», мои рейтинги побьют все рекорды, и я добьюсь своей цели.
— То есть…
— Да…я сразу планировал женить Алису на тебе. Думаю, что ты итак это уже понял.
— И кольцо я должен был купить сам…
— Для людей, конечно же! Кто бы поверил во все это, подари обычный парень кольцо за пару миллионов? Алиса уже сто раз выложила его в свой профиль, так что его уже со всех сторон обсудили, и я в этой истории, как и планировал, выгляжу добряком и очень понимающим отцом. Видишь? Стратегия.
А для меня это последний
— Я поддержу тебя и твой бизнес, Олег. В благодарность за содействие.
— Алиса…знает?
— Нет, конечно, — усмехается он, глядя на меня, как на барана, — Если бы Алиса знала хотя бы один процент из правды, она бы ни за что не согласилась. Гордая слишком — моя порода.
— Вы понимаете, что я ее не люблю?
— Олег, послушай…любовь — вещь субъективная, как никак. Она красивая…
— Этого недостаточно!
— Лучше страдать с красавицей рядом, чем с краказяброй.
Серьезно?! Он это серьезно говорит вообще или как?! И…твою мать! Где были мои глаза, когда я считал этого человека своим кумиром?! Единственный честный политик! Ага, как же! Он использовал меня, как способ получить желаемое, но это еще что — он дочь свою под меня буквально подложил, и все ради теплого кресла в Москве?!
Дичь. Это какая-то дичь, так разве бывает?!
— Я помогу тебе с твоим бизнесом, дам тебе денег…
— Мне не…
— Не торопись отказываться, мальчик. Ты уже на крючке, зачем ерепениться? Получи, как можно больше, но при одном условии: Алиса не должна знать, Олег. Разводов в моей семье никогда не было и не будет, и пока она не знает, проще будет ее контролировать. Ты можешь спать с кем угодно, делай все, что хочешь, но так, чтобы она ничего не знала.
— Вы серьезно даете мне картбланж на измены?!
— Я взрослый человек, Олег. Мы мужчины и не созданы для моногамии, особенно если рядом женщина, которую мы не любим. Конечно, как любой отец, я буду надеяться на то, что это изменится, но…чего женщины не знают, только им в плюс.
Я очень хочу спросить о том, что будет, если я разведусь, но, если честно, в этом глупом бунте смысла абсолютно нет. Знаю я, что будет — конец мне, он меня и мою семью одним мизинцем уничтожит, поэтому я говорю другое.
— Я приму вашу помощь, но в кредит.
— Тоже гордый? Понимаю. Хорошо, Олежа, как угодно.
Мы замолкаем, пьем — что тут еще скажешь? Бессмысленно это. Мы повязаны: он и я с его дочерью подмышкой. Единственное, что мне остается — это принять правила игры, подстроиться под них и жить дальше. Какой смысл дергаться? Я уже потерял все, что у меня есть — теперь я абсолютно с холодной головой думаю исключительно о своем благе и о благе своей семьи. И об Алисе. Как бы прискорбно это не звучало, но она здесь еще большая разменная монета, нежели я. Да и прав Степан Андреевич все-таки: когда жена спокойна и счастлива, мне будет проще дышать. Без выноса мозгов, без истерик, без выяснения отношений.