Это не измена
Шрифт:
Мы выходим из машины и идем к дому. Олег передо мной, как огромная стена, готовая принять весь удар на себя — так всегда и было. Я всегда себя рядом с ним чувствовала в полной безопасности даже в, казалось бы, такой безвыходной ситуации. Она именно так и предстает предо мной, когда мы заходим в столовую, а там сидит отец, мать и два огромных бугая.
— Я тебя предупреждал, сученок.
Не понимаю — Олег да. Он только ухмыляется, а потом…ох боже, я не хочу этого помнить, забыть, жаль, не могу. Внезапно взявшийся будто из воздуха третий громила
— Алиса…
— Отпусти ее, ты чертов гандон!
Олег вскакивает на ноги и бросается ко мне, но его уже окружили остатки «отцовской армии». Он снова на полу, его бьют ногами, а я как не пытаюсь вырваться, все зря. Ору, царапаюсь, кусаюсь.
— Я тебя предупреждал! Контролируй свою семью! — гремит отец, нависая над мужем сверху, — Какого хера я получаю это?!
В Олега летит какой-то файл А4, но он плюет на него кровью и издает тихий смешок.
— Видимо не всех можно заткнуть бабками? Или это жадность? Ты мне скажи.
— Ты должен был заткнуть только свою жену! Алиса! Иди сюда!
Меня к нему подводят, а скорее даже тащат. Я, если честно, опять ловлю некий ступор — слишком много потрясений за такое короткое время. Я ведь впервые здесь и сейчас понимаю, кто мой отец на самом деле. А как говорится? Понятое всегда лучше закрепить. Окончательно мне помогает собственно он — смотрит долго в глаза, а потом дает звонкую, хлесткую пощечину.
Как апогей всего того, что со мной произошло.
Я хватаюсь за внезапно вспыхнувшую щеку, округляю глаза — нет, не верю. Он действительно это сделал?! Еще как. И он не закончил. Отец открывает рот, но тут Олег ревет раненным зверем:
— Ты сранный ублюдок!
Вскакивает, налетает на отца и сбивает того с ног. Дальше все, как в замедленной съемке…Он бьет его отчаянно и сильно, ударами лишенными любой жалости, продолжает орать.
— Не. Смей. Ее. Трогать. Ты. Сука!
Его оттаскивают от отца с большим трудом. Снова бьют также безжалостно, но он продолжает вырываться и орать:
— Я убью тебя!
А я стою по середине всего этого безумия и не могу пошевелиться.
БА-БАХ!
Вот, что выводит из ступора. Я вздрагиваю, закрываю уши от резкого, громкого хлопка, а когда оборачиваюсь — вижу маму с пистолетом. Она направляет его точно на отца, тяжело дышит.
И застывают все.
Отец у стола с кровавой салфеткой в руках. Три ублюдка, обступившие Олега. Олег на полу, которому уже успели заломить руку и разбить нос. Собственно я — колотящуюся от какой-то больной паники.
— Света… — первым в себя приходит отец, делает на нее шажок и выставляет руку, как будто хочет успокоить.
Но мама переводит оружие на «армию» и цедит сквозь зубы. Примечательно, абсолютно хладнокровно.
— Пошли вон из моего дома.
Ублюдки переглядываются, смотрят на отца, но не уходят — тогда мама дергает рукой с пистолетом и орет:
—
"Мэр" слегка кивает. Так мы остаемся в тесном, семейном кругу. Отец снова делает попытку приблизиться и заговорить, но мама раньше него наводит курок и слегка мотает головой.
— Алиса. Прекрати рыдать, бери мужа и отвези его домой.
— Но…
— Алиса! Немедленно!
Киваю пару раз и заставляю себя сделать шаг. Потом уже проще — я быстро срываюсь на бег, помогаю Олегу подняться и вывожу его из дома. На маму бросаю один, последний взгляд, но она лишь слегка улыбается мне — мол, иди. И я иду. Не знаю, чем все кончится между ними, но, думаю, это больше их дело, чем наше.
— Тебе очень больно? — задаю самый глупый вопрос уже дома, когда обрабатываю Олегу лицо.
Стараюсь не рыдать. У него рассечена бровь и разбита губа. Под глазом синяк. Я помню, что он не раз приходил в таком состоянии, и теперь мне страшно спросить: сколько причинами его травм был мой отец? Не один явно. Олег слишком хорошо знал, что будет, когда увидел этих ублюдков…
— Все нормально, — тихо отвечает, я хмурюсь.
— Может надо в больницу?
— Нет. Все нормально.
— Зашивать…
— Не надо.
Позволяет мне его касаться после всего, сам курит и смотрит в окно. Может и не хочет вовсе? Я медленно убираю руки, опускаю взгляд в пол, шепчу.
— Прости меня…все из-за…
— Алис, брось. Прекращай.
Олег двигает меня ближе к себе за талию, прижимает к животу голову, делает затяжку.
— Ты сказала, что с журналисткой не говорила — значит не ты виновата.
— Не говорила.
— Ну и все.
Он меня отпускает, а я сажусь рядом и, теребя ватку, еще тише спрашиваю.
— Такое случилось не в первый раз, да?
— Неважно.
— Скажи мне?
Олег переводит на меня взгляд, молчит долго, но потом слегка кивает, а я закрываю лицо руками. Впиваюсь пальцами в волосы. Господи, как такое могло вообще случится? Ну вот как?!
— Алис, я собираюсь посадить твоего отца.
Резко смотрю на него. Взгляд — тверже камня. Тон — холоднее льда. Я ежусь под ним, а Олег подчеркнуто спокойно жмет плечами и ядовито усмехается.
— Это нюансы, но твой папаша нечист на руку. Если копнуть глубже, у него есть враги, которых он в свое время кинул — они помогли кое что на него нарыть. Он сядет, Алиса, через месяц.
— Надолго? — глухо спрашиваю, он мотает головой.
— На пару лет. Не волнуйся, с его связями и деньгами — это будет все равно, что курорт, но он закроет ему все возможности крутить властью, как своей шлюхой.
— Я никак не могу тебя остановить?
— А ты этого действительно хочешь? Он заслужил.
— Твой брат в свое время тоже заслужил, Олег.
Его взгляд тяжелеет, я свой туплю в пол и шепчу.
— Я ради тебя за него просила. Теперь прошу тебя. Передумай, пожалуйста.