Это не наша война
Шрифт:
Амазонки при виде принцессы встали, подтянулись, а троица подружек лишь вопросительно и лениво развернулась. Лидия махнула подчинённым рукой, мол, вольно, стремительно подошла к подругам.
– Где Оливия?
– У себя, - ответила рыженькая, смешливо морща носик.
– Ей плохо, - доверительно сообщила высокая нескладная девушка в берете, её вытянутое лицо, абсолютно серьёзное и немножко грустное, наклонилось к Лидии.
– А вы не знали, Ваше Высочество, - сочувственно цокнула языком, - что ваша любимая Оливия нажралась, как поросёнок с каким-то военным, хорошо бы гвардейцем, а то...
– Как?
– удивилась Лидия, даже немного опешила.
– Когда? Мы вечером расстались, она говорила, что устала... надо собираться.
– Вот так-так, - грустно
– Нестыковочка вышла между сказанным и сделанным.
От нахлынувшей злости, Лидия непроизвольно сжала губы и невидяще прищурилась сквозь ответчицу.
– А что я?
– внезапно забеспокоилась та, выставив перед собой руки и делая назад шаг.
– Не я была на разливе!
– И вдруг улыбнулась.
– Не переживай ты так, Лидия, всё нормально. Ну, перепила девица, с кем не бывает. Она же амазонка! Она должна глотать огонь, грызть камень - попрошу заметить, не науки - и сморкаться кислотой, - Лидия невольно поморщилась, - а тут всего лишь бочонок вина...
– Сколько?!
– Но на двоих же, - резонно заметила разговорчивая.
– Ну, всё! Я ей покажу!
– сердито бросила принцесса, пытаясь сдержать эмоции и беспристрастно оценить ситуацию, а затем решительно развернулась и направилась к дворцовому комплексу с намерением "проведать" неблагодарную.
Троица подружек тут же пристроилась сзади, а неугомонная в берете догнала и участливо - успокаивающе коснулась руки.
– Лидия, пожалуйста, будь гуманной! Ей ведь так плохо...
– Лана, прекрати!
– строго, но уже с улыбкой бросила принцесса.
– Сейчас ей будет ещё хуже.
– Я прекращаю, прекращаю. Но у меня есть предложение, - Лидия вопросительно изогнула бровь, не сбавляя темп.
– Дабы чересчур не травмировать похмельное сознание, мы её тихонько, чтобы не проснулась и не подняла шум раньше времени, привязываем поперёк коня - и вперёд! Представляешь, как её растрясёт, как ей будет плохо! Бр-р!
– Лидия, представив эту картину, невольно передёрнула плечами.
– Представляешь, какой воспитательный эффект произойдёт, когда появимся в лагере? Облёванная правая рука принцессы, наказанная за нарушение приказа. Никаких авторитетов!
– произнесла с пафосом, а подруги сзади прыснули со смеху, Лидия же улыбнулась, но сама уже переживала, как там эта несносная девчонка?
– А будет мало - в том случае, если хорошо сохранится в дороге или нечем будет блевать, так привяжем к столбу - и хлыстом отходим...
– Не-е-е!
– радостно подала голос третья девушка, пухленькая, русоволосая.
– Её очаровательную спинку уродовать нельзя. Вот попку на колоде...
– Перестаньте издеваться над подругой, - без должной, впрочем, строгости сказала Лидия.
– О, это мы ещё до неё не добрались, - довольно воскликнула Лана.
– Ты только отдай нам её на перевоспитание - станет шёлковой и послушной, сама потом спасибо скажешь.
Да, представить Оливию шёлковой и послушной было сложно. Капризная и взбалмошная, но при этом преданная, добрая и заботливая подруга, дочь герцога Ривата РоДизайши, с детства не знавшая отказа ни в чём, так же, как и Лидия, но у королевской дочери при этом всестороннее образование занимало не последнее место в распорядке дня, а Оливию все науки и предметы, не касающиеся охмурения, воздействия и подчинения мужского населения, не интересовали. Чуть позже к этому добавились воинские дисциплины и умения, к примеру, метание ножа, фехтование, но опять же, с наскоку, трудолюбия доводить, дошлифовывать то, что получалось легко и - на самом деле неплохо, не хватало. Такая она была: своенравная, экспрессивная, взрывная, как пружина, но всё-таки умеющая для достижения конкретных целей, сдерживать темперамент. Авторитетов для неё, кроме разве что Лидии, самого короля и отца, не существовало, поэтому мужчины, имевшие неосторожность оказаться поблизости её обаяния, падали к ногам, словно перезревшие плоды. Поэтому никто не удивился, что какой-то военный, попавший в сферу её внимания, составил компанию в дружеском распитии. Небось, молоденький
– Лидия, ты куда?
– услышала она знакомый голос и резко остановилась.
Со стороны ворот на верном Храпуне в её сторону скакала Брада. Лидия удивлённо приподняла брови - сзади наставницу сопровождала пятёрка колоритных личностей: зрелые мужчины с бородами, судя по торчащим рукоятям и ножнам, не крикливым серым, из грубой ткани плащам, плюс пятеро заводных лошадей с поклажей - представители гильдии наёмников не иначе, собравшиеся в поход.
– Здравствуй, наставница, - тепло поздоровалась девушка с тяжело спрыгнувшей женщиной.
Троица неугомонных подружек сзади немедленно притихла - суровый нрав вкупе с тяжёлой рукой вырабатывали должное уважение, доброта Брады дальше принцессы, на "вертихвосток" не распространялось. К слову сказать, к рядовым амазонкам, наёмница относилась не в пример благожелательней. Разве что Оливию, втёршуюся к ней в доверие, она отмечала в лучшую сторону, а точнее, не "отмечала" тяжёлой дланью по мягкому месту.
– И тебе не кашлять, дочка.
Брада не любила утруждать себя церемониями, и если позволяла ситуация, опускала титулы и прочую мишуру, мешающую и даже вредящую общению между достойными людьми. Сейчас случай был подходящий, судя по мнению Брады - рядом все свои, и принцесса отметила ещё одно изменение в поведении наставницы.
Раньше она не очень доброжелательно отзывалась о собратьях по цеху мужского пола. Однажды даже, в изрядном подпитии (что, нужно отметить, на памяти девушки было крайне редко), провела доверительно-просветительскую беседу на тему, какие они грубые, хамоватые, наглые, отвратительные - перечень длинный и не благозвучный - пьяницы, дебоширы, хулиганы, мерзавцы (дальше можно продолжать самому в таком же ключе), и что такой милой девушке совершенно противопоказано общаться с подобной публикой, то бишь, наёмниками.
Ясное дело, что девушка к односторонней беседе отнеслась с иронией, ведь всё-таки, если учесть небольшую физиологическую разницу, наставница сама была человеком плоть от плоти из той же среды. Заявленная же характеристика больше подходила злодеям городских трущоб, бандитам с большой дороги, каким-нибудь тёмным расам или диким человеческим племенам из глухомани, типа шалюров, в которых патриархат был незыблем, а женщины находились в самом низу социальной лестницы (на уровне насекомых). Попытка уточнить эти спорные моменты на "ясную голову", как ни странно, удалась, но не совсем. Удалась, потому что обошлось без грубости (словесной), которую девушка в принципе ожидала и к которой морально готовилась. Но сам ответ посеял в душе сомнения уже иного толка, так и не просветив в предыдущих вопросах. "Сможешь ли ты до конца доверять человеку, чьим критерием верности являются монеты? Ты будешь уверена, что дала денег не меньше, чем потенциальный соперник - противник - враг? Может ли человек, продающий руку, но не сердце, быть честным и справедливым? И какого цвета должен быть меч у этого перекати поле, легко и цинично меняющего лагеря в зависимости от обстоятельств?"