Шрифт:
«Лена, прости, я не смогла. Понимаю, что поддалась импульсу, сиюминутному порыву. Чувствую, что эта встреча изменит многое в нашей жизни, и не могу на это пойти. Милая, не держи зла,
Мыслями всегда буду рядом.
Твоя Магда».
Магда сложила лист бумаги, несколько раз провела пальцем по линии сгиба. Она надавила так сильно, что на правом указательном пальце треснул кончик ногтя. Женщина тихо выругалась и откусила треснувший ноготь.
В ресторане, где она сидела за барной стойкой, все столы были заполнены, за большинством сидели по двое, за некоторыми четыре или даже шесть человек. Посетители казались довольными, слышался смех, звон бокалов. Магда уже несколько минут наблюдала за этой парой, ожидая, когда освободится заказанный стол, затем еще раз провела по бумаге, на этой раз ребром кулака и протянула лист бармену:
– Передайте, пожалуйста, девушке, которая придет за двадцать пятый столик.
Магда сжимала серебряную подвеску-ангелочка и без остановки двигала ее по цепочке на шее. Бармен вздохнул, пододвинул пластиковую табличку с правилами клуба и указал
– Не стоило приходить так рано. Разнервничалась. Бокал «Амароне», пожалуйста.
– Впервые у нас? Новичков всегда видно, большинство нервничает, многие уходят. Вы хоть записку написали. – Он кивнул в сторону корзины и поднял большой палец, показывая «класс». – Но это редкость.
– Вы же в любом случае ничего не можете передать? Так в правилах написано.
– Не могу, но порыв к извинениям многое говорит о человеке.
– Но, может, там написано что-то другое?
– Например: «Гадина, ты мне всю жизнь испортила?» Возможно, и так…
Разговор прервал возникший словно из ниоткуда управляющий:
– Мадам, вас ожидают в другом зале. Хотел бы напомнить, что вы подписали документ о неразглашении, наш клуб дорожит благополучием гостей и своей репутацией. И у вас есть сутки, чтобы принять решение о сохранении файлов памяти. Вы можете уведомить нас голосовым сообщением или письмом, заверенными цифровым отпечатком.
Конец ознакомительного фрагмента.