Это очень забавная история

Виззини Нед

Взметнулось бутановое пламя. Я как можно старательнее затянулся металлической сигаретой, как будто мне ее врач выписал. Рот мгновенно наполнился хорошо знакомым пьянящим и легким химическим привкусом – так пахло в комнате Аарона.

Сидя со втянутыми щеками, я посмотрел ему в глаза. Он закрыл зажигалку и улыбнулся.

– Только не в щеки! – велел Аарон. – Ты похож на этого трубача, как его… Диззи Гиллеспи [4] ! В легкие, слышишь? Втягивай в легкие.

Я попробовал втянуть по-другому. Показалось, что у меня внутри не дым, а пузырь клея.

4

Диззи

Гиллеспи – джазовый трубач-виртуоз, вокалист, композитор, аранжировщик, руководитель ансамблей и оркестров, родоначальник современного импровизационного джаза.

– Вот так, да, и держи, держи…

Глазам стало горячо, выступила слеза.

– Держи-держи. Хочешь еще?

Я в ужасе замотал головой. Аарон расхохотался.

– Ладно, чувак, ты крут. Ты прямо крут!

Пф-ф-ф. Я выдохнул дым прямо в лицо Аарону.

– Блин, чувак! Ну ты даешь! – Аарон замахал руками, разгоняя вырвавшееся из меня облако. – Ты точно раньше не накуривался?

– И что теперь будет? – спросил я, тяжело дыша и жадно втягивая в себя воздух, в котором все еще висел дымок.

– Может, ничего и не будет.

Аарон встал, забрал у меня сигарету и положил на высокую пепельницу. Потом протянул мне руку – я ожидал рукопожатия, но он просто стащил меня с дивана.

– Поздравляю!

Мы обнялись, губами к уху – настоящее мужское объятие с похлопыванием по спине. Отстранившись, я улыбнулся и, обхватив его за руки, сказал:

– Тебя тоже, чувак. Все будет круто!

– Я скажу тебе, что будет круто: наша сегодняшняя туса. – И Аарон принялся мерить шагами гостиную, загибая пальцы. – Так, сначала сходи за газировкой для напитков. Потом уберем все папины книги и бумаги, чтобы ничего не испортить ненароком. Еще ты должен позвонить одной девчонке. Ее отец пригрозил полицией, если я позвоню еще раз, так что скажешь, что ты из «Гринписа».

– Погоди, я не запомню. – Я взял с кофейного столика в гостиной плотные линованные карточки для записей. Я начал было проставлять фломастером номера, как вдруг меня торкнуло.

– Вот ни фига-а-а се!

– Та-а-ак, – посмотрел на меня Аарон.

– Бли-и-ин.

– Вставило? Чувствуешь, да?

«Что? Как мозги вываливаются из головы?» – промелькнуло у меня. Я уставился на свои записи: вдруг надпись «1) Купить газировку» изогнулась дугой, будто решила свалиться с карточки. Посмотрел на книжные стеллажи: они выглядели как обычно, но, когда я отворачивался, полки шевелились. Я словно был в замедленном кино, но не так, как бывает под водой, нет, это больше походило на пребывание в густом тяжелом воздухе, который двигается вместе с тобой, как туча. Для улета это, пожалуй, тяжеловато.

– Вставило? – повторил Аарон.

Я посмотрел на полную смятых окурков напольную пепельницу, среди которых лежала блестящая ровная металлическая сигарета.

– Смотри, это же королева окурков! – восхитился я.

– Ну, приехали, – расстроился Аарон. – Крэйг, у нас куча дел, ты вообще в состоянии что-то делать?

В состоянии ли я? Да я мог сделать все что угодно! Если здесь я отпускал остроумные замечания типа «королевы окурков», то страшно представить, что я на улице буду вытворять!

– С чего начать? – спросил я.

Аарон дал мне

пару баксов на покупку газировки, но, как раз когда я открыл дверь, чтобы выйти в мир, зазвенел домофон.

– Это Ниа! – заорал Аарон, опрометью бросаясь к домофону на кухню, полную грейпфрутов и темных деревянных шкафчиков.

– Она тут? – офигел я.

Ниа из нашего класса, она наполовину китаянка, наполовину еврейка и хорошо одевается. Каждый день она приходила в чем-то новом: то в ожерелье из игрушечных Губок Бобов, которые дают в «Бургер Кинге»; то с одной гигантской красной пластиковой сережкой в виде кольца; то с черными клоунскими кругами на щеках. Я считал, что она носила эти аксессуары просто из вежливости, чтобы хоть как-то отвлечь внимание от своего миниатюрного соблазнительного тела и кукольного личика. Оставь она все как есть, распусти волосы, будто росла с ветром в поле, – нас, парней, просто разорвало бы.

– Да уж, Ниа – просто огонь, – сказал Аарон, вешая трубку.

– Она ничего.

Мы сидели, уставившись на дверь, как голодные птенцы.

Раздался стук, и мы наперегонки бросились к двери. Кинув взгляд в мою сторону, Аарон потянул дверную ручку:

– Приве-е-ет! – завопил он, перебивая меня.

– Привет! – сказал я.

И вот она вошла: в зеленом платье, с радугой браслетов на лодыжке. Глаза у нее были такие огромные и темные, что она сама казалась еще более щуплой. Туфли на высоченных каблуках буквально швырнули ее к нам, так что зеленое платье обрисовало ее маленькие грудки.

– Мальчики-и-и, – протянула Ниа. – Мне кажется, тут кто-то недавно пыхал.

– Ни в коем случае, – сказал Аарон.

– Мои друзья уже едут. Когда начало?

– Было пять минут назад. Не хочешь пока в «Скрэббл» сыграть?

– В «Скрэббл»? – Ниа поставила на пол свою сумку в форме бегемота. – Кто вообще играет в «Скрэббл»?

– Ну, я играю и… Крэйг тоже, – сказал он за меня, а вообще-то я не играю, – а мы, между прочим, неглупые парни, раз поступили.

– Я знаю! – Ниа схватила свою бегемотскую сумку и ударила ею Аарона. – И я прошла!

Подумав немного, она стукнула и меня тоже:

– Поздравляю!

– Обнимашки! – провозгласил Аарон, и мы сошлись, образуя трехступенчатую пирамиду: макушка Ниа уперлась в мой подбородок, а моя голова доставала до подбородка Аарона. Я обнял Ниа за теплую узкую талию, а ее ладонь обвилась вокруг моего плеча. Наши тела образовали что-то вроде балетной композиции. Я чувствовал дыхание Ниа. Повернул голову, чтобы посмотреть…

– «Скрэббл»! – объявил Аарон.

Он пошел в гостиную и, сняв с книжной полки игру, положил ее на пол. Мы расселись вокруг: Аарон между мной и Ниа, напольная пепельница – с четвертой стороны.

– Местные правила, – принялся рассказывать Аарон, высыпая пластиковые квадратики с буквами. – Если слово не получается, то можешь придумать свое, но при одном условии: нужно дать точное определение. Если это определение рассмешит остальных, ты получаешь очки по стоимости букв, если нет – теряешь ровно столько же.

– Значит, можно придумывать свои слова? – переспросил я.

Это сулило богатые возможности. Я мог бы выставить слово «прониазанный» – это то, что происходит, когда до тебя дотрагивается Ниа. Она тебя трогает, и ты становишься прониазанный. Наверное, это ее рассмешит. А может, и нет.