Это падение
Шрифт:
– Позови с собой Роу, – говорит он, повернувшись ко мне спиной. А значит, говорит серьезно, а не прикалывается. Если бы он стебался, то неустанно отпускал бы грубые шуточки про нее прямо мне в лицо. Ему нравится Роу. Нравится мысль о том, что мы с ней – пара. Здорово.
– Да? Думаешь, она пойдет?
– Я знаю, что она пойдет, – отвечает Тай. Поворачивается и кидает в меня грязные боксеры.
– Гребаный мудак! – Я встаю, бросаю трусы ему в лицо и выскакиваю из комнаты.
– Во-во!
Дверь в их комнату открыта, и мне почему-то становится нервозно. Подходя ближе, слышу доносящуюся из-за нее громкую музыку. Не такие песни я ожидал услышать из девчачьей комнаты. Я стучу в дверь, но меня, естественно, не слышат, поэтому я медленно вхожу. Роу стоит спиной ко мне, но Кэсс меня сразу замечает и подмигивает. Роу поет Sex Is On Fire группы Kings of Leon, взгромоздясь на кресло посреди комнаты и размахивая в воздухе руками. Видно, представляет себя на сцене. Я такой милоты в жизни не видел. Молча прохожу в комнату, соскальзываю спиной по стене и подтягиваю к груди колени, чтобы, сидя, любоваться Роу.
Во время припева Кэсс прыгает на кровать и подпевает ей. Поют они ужасно, но я бы не отказался от целого концерта, лишь бы и дальше смотреть на Роу. Один раз она крутанулась на месте, но с закрытыми глазами, поэтому все еще меня не заметила. Так что у меня возникает хорошая идея.
Я прикладываю палец к губам, показывая Кэсс, чтобы она не выдала меня, а сам подкрадываюсь сзади к Роу. Кэсс с улыбкой кивает. Я жду несколько секунд до начала припева, и когда Роу вскидывает руки, обхватываю ее за талию и притягиваю к себе.
Правый хук у Роу что надо. Из носа хлещет кровь. Мне по сотню раз за час достается мячом по лицу, но никогда не было столько крови.
– Оу-у-у, черт! – На глазах выступают слезы. Стыдно-то как.
– Боже мой! Прости. Погоди, сейчас принесу полотенце. – Роу бежит к шкафу, вытаскивает из него огромное банное полотенце и протягивает мне.
Я поспешно прижимаю его к носу, поскольку последнее, чего хочу, – залить тут кровью весь пол.
– Сам виноват, – бормочу, подняв руку и опускаясь в кресло, на котором только что танцевала Роу.
– Нет… боже. Прости меня, пожалуйста. Просто… меня легко напугать.
– Да уж вижу.
Кэсс приглушает музыку, чтобы мы слышали друг друга. Роу садится рядом со мной на колени и, накрыв мою руку своей, отводит от лица полотенце. Всего-то крохотный жест, но от взгляда Роу у меня перехватывает дыхание. В ее глазах сильное беспокойство, рука дрожит. Не сдержавшись, беру ее ладонь в свою. Взгляд Роу устремляется на наши руки, и она отшатывается, выдернув ладонь.
– Принесу тебе лед, – говорит она, поднявшись и обняв себя руками.
– Не надо. Все нормально. У меня есть брат, и по лицу я получал… часто! Через минуту все пройдет.
Продолжая обнимать себя
– Схожу в прачечную. Роу, тебе надо что-нибудь постирать? – спрашивает она.
– Нет, спасибо. – Роу провожает глазами уходящую подругу. Как только дверь за ней закрывается, Роу перестает дышать.
Кэсс – моя новообретенная лучшая подруга! Она специально оставила нас с Роу наедине. Но почему-то после ее ухода Роу занервничала еще сильнее. Ей явно неуютно. Она встает, отходит к пробковой доске возле своей кровати, меняет на ней фотографии местами и пришпиливает несколько кнопок.
– Готова к понедельнику? – интересуюсь я. Отняв от носа полотенце, смотрю, перестало ли кровить.
– Наверное, да, – отвечает Роу. Ее голос звучит глухо и не очень уверенно.
– Тай говорит, первая неделя – легкая. Преподы дают учебный план и объясняют, чего от нас ждут.
Поднявшись, подхожу к Роу и встаю у нее за спиной. При моем приближении она напрягается всем телом. Она прикрепляет одну и ту же фотографию то туда, то сюда, словно не зная, где ее лучше оставить.
– Можно? – протягиваю руку. Хочу рассмотреть снимок поближе.
Роу отдает его мне, натянуто улыбаясь.
Фото сделано год или два назад, Роу на нем выглядит юнее. Ей около шестнадцати, она сидит на коленях какого-то парня, обняв его и уткнувшись носом ему в шею. Он улыбается искренней счастливой улыбкой, и на его месте я бы, блин, тоже так улыбался. На нем бейсболка, и, судя по тому, что он в заляпанных грязью бейсбольных штанах, только-только закончилась тренировка.
– Твой парень? – перехожу сразу к делу, хотя, если честно, не готов пока узнать, был он им или остался.
Роу кивает, забирает у меня снимок и пришпиливает его в самом низу доски.
– Один из игроков твоего отца?
Я надеюсь, что она сама обо всем расскажет и мне не придется ее расспрашивать. Но Роу снова молча кивает. В комнате стоит давящая тишина, я чувствую себя непрошеным гостем. Задумавшись, прикусываю нижнюю губу.
– Постираю его и принесу, – приподнимаю я полотенце и медленно пячусь к двери.
– Можешь оставить себе, – отвечает Роу.
Ее губы двигаются, словно она хочет сказать что-то еще, поэтому я останавливаюсь. Стою посередине комнаты, глядя в глаза Роу, и вижу в них такое, что хочется плакать. Проходит несколько секунд, но она по-прежнему молчит. Я разворачиваюсь и ухожу.
Как только Нейт уходит, по лицу ручьем начинают течь слезы. Я ненавижу эти фотографии. Ненавижу и люблю. Мама советовала не брать: «Такое лучше оставить дома». Но я хотела, чтобы они были со мной. Хотела, чтобы Джош и Бетси были со мной, а не только в моей голове.