Это твой дом

Герасимов Сергей Владимирович

Тут ему пришло в голову, что приговоренные, сброшенные в пропасть, на самом деле могут быть живы. Кому-то не повезло, кто-то неудачно приземлился, кто-то разбился о вертикаль, кого-то унесло ветром, но остальные… Для начала стоит спрятаться. Там, где поток разворачивается, должна быть область турбулентности, воздуховорот, а позади него – зона покоя. Он пополз по корням к подножию стены. Это было тяжело, сердце стучало. Несмотря на это, Василий почти не дышал. Одного неглубокого вдоха хватало на несколько минут. Он ощущал, как плотный воздух втекает

в трахею. Воздух можно было пить, как кофе, и это не было неприятно.

Сейчас он узнавал местность. Конечно, корабль должен был доставить его прямо домой. Так и случилось. Корабль должен был приземлиться в ста метрах за домом, на стартовой площадке, рядом с ремонтным ангаром. Сейчас площадки нет, на ее месте выросла бесконечная стена. Поэтому корабль и сел на стену. Вот он дом, его родной дом, точнее то, что от дома осталось. Вот он холм, на котором дом стоял. Вот два нижние этажа, построенные так прочно, что выдержали целых четыре столетия. Василий заполз на крыльцо и приложил большой палец к замку. Дверь открылась.

Здесь ветра не было, и он встал на ноги. Комнаты остались неразграблены. Все деревянные предметы рассыпались в пыль, возможно, что при сильном давлении дерево не выдерживает. От обоев не осталось и следа. Пластик и металл сохранились прекрасно. В доме остались даже растения. Лианы вились, закрывая окна. Очевидно, они питались остатками органики. В доме образовалась своя стабильная экосистема. Электричество и водопровод не работали. Василий вынул батарею из генератора пищи и настроил блок питания. Мгновенно зажглись лампы и сразу же потухли, перегорели. Но это неважно. Сейчас важным было только одно: компьютер.

– Привет, Петруччо! – сказал Василий, когда включился экран.

Слова звучали странно, будто рассыпаясь по пути сквозь эту плотную атмосферу.

– Здравствуй, – отозвался Петруччо. Его лицо, объемно висящее в глубине экрана, нисколько не изменилось за четыре с лишним сотни лет.

– Я вижу, ты не постарел.

– Ты тоже. Не хочешь просмотреть корреспонденцию?

– А много пришло? – спросил Василий.

– Девятьсот тысяч писем.

– Просмотрю в другой раз. Когда соберется ровно миллион. Чем ты занимался без меня?

– Охранял дом, – ответил Петруччо, – поливал цветы, даже приобрел несколько новых видов. Сортировал письма. Слушал новости.

– Вот новости меня больше всего и интересуют. Рассказывай.

– С какого времени?

– Начни четыреста лет назад.

– Четыреста лет назад тебя уже перестали ждать, – сказал Петруччо.

– Это я и без тебя знаю. Расскажи, что случилось с Землей.

– Ты же помнишь, как роботы учились говорить, – начал Петруччо. – Это было еще при тебе. Для того чтобы робот научился понимать неадаптированную человеческую речь, его пришлось снабдить человеческой психологией. Как, например, меня. Как только роботы получили человеческую психику, они начали бороться за свои права. Люди бы сделали то же самое, не правда ли? До прямых столкновений дело не дошло. Был принят кодекс прав

машины, и каждая машина стала заниматься тем, что ей нравилось. Военные роботы убивали друг друга на специально построенных для этого полигонах. Роботы-вычислители годы напролет вычисляли что-то известное только им, и никого не трогали. Строительные роботы строили дома. Все были счастливы. Военные роботы постепенно уничтожили друг друга. Вычислители поумнели настолько, что изобрели собственную религию, и все поголовно покончили с собой. Самоубийство как ритуальная жертва: это было одним из канонов. Я всегда говорил, что много ума счастья не приносит. Остались только строители. Вначале они застроили всю свободную поверхность земли. Когда не осталось строительных материалов, они начали воевать друг с другом, убивать друг друга и разбирать на кирпичики чужие дома. Началась борьба за выживание, началась эволюция. Выживали только сильнейшие. И сильнейшие строили все более и более высокие дома. В конце концов, остался только один дом и одна порода строителей. Они продолжают строить этот дом до сих пор. На сегодняшний день высота дома сто семьдесят тысяч километров.

– Это значит, что они почти достали до Луны, – сказал Василий.

– Да. И они разрушили Луну и начали разбирать ее на строительные материалы.

– Что с Землей?

– От нее осталась примерно пятая часть. Остальное ушло на строительство дома. Ты стоишь сейчас на последнем континенте. Все остальное разобрано на материал для кирпичей. Океаны воды закачаны в трубы центрального отопления. Труднее всего было с воздухом. Нужно поддерживать постоянную поверхностную циркуляцию и не допускать утечки в космическое пространство. Как видишь, они справились.

– А если им не хватит Луны?

– Они транспортируют астероиды и уже начали разбирать Марс. Когда-нибудь они выйдут в другие галактики. По-моему, это самодостаточная форма жизни. Ты хочешь войти?

– Куда?

– В Дом, конечно.

– Я могу войти?

– Можешь. Ведь дома строятся для людей. Входи. Это твой дом. Я дам тебе код замка. Войдешь через черный ход, потому что до парадного почти шесть тысяч километров. Просто мы живем у подножия задней стены. На ней нет даже окон, как ты мог заметить.

И он вошел. Система среагировала на правильно введенный код: тысячи люстр зажглись под высоким потолком зала, тысячи фонтанов подбросили в воздух разноцветные струи, сотни тысяч лазеров покрыли стены миллионами приветственных световых фантомов. Заиграла музыка, тихая, но зовущая. Дом был прекрасен, гораздо лучше, чем лучший из его снов. Он медленно шел по залу, стараясь увидеть все и запомнить все. Он совсем не думал об опасности. Вдруг он услышал шаги и обернулся.

Их было человек восемь или десять. Все низкого роста, с отвратительными мордами. В руках они держали металлические пики. Впереди стоял горбатый человек с больными глазами и красным шрамом через все лицо.

– Ребята, мы, кажется, с вами уже встречались, – сказал Василий.