Это ты, Африка!
Шрифт:
Тут же рядом появился грузовик. Это и был тот самый грузовик, едущий в Яссы. Металлический кузов открылся, туда залезли мы с гробом; туда же влезли несколько коробок и сумок, и мой рюкзак. Англоговорящий человек дал водителю деньги за перевозку двух людей — живого и мёртвого. Нас закрыли наглухо, сделалось почти темно, и грузовик тронулся.
Металлический кузов, в котором ехали мы с гробом, был не очень удобен для живых людей. Было темно, тряско, пахло краской, нельзя было ни пообщаться с водителем, ни определить направление движения. Но я был доволен — лучшего нельзя
Ехали мы очень долго, я успел заснуть. Только часа в два ночи мы остановились, загрохотали открываемые дверцы кузова и меня позвали на выход.
Стояла тихая румынская ночь. Где я? Бледно светилась маленькая притрассовая харчевня. Грузовик стоял на асфальтовой дороге, мокрой от дождя. Англоговорящий румын (он, оказывается, ехал в кабине) и двое водителей улыбались мне.
— Ну как, хорошо?
— Хорошо.
— Молдавия туда, всего 50 километров, — показал англоговорящий.
Я поблагодарил их, зевнул и приготовился к автостопу (хотя с двумя пакетами в руках, полными еды это и было неудобно), а они пошли в харчевню.
Стоя на трассе, я размышлял о последовательности событий. Ну и ну!
Вчера с таким скрипом ехал по Болгарии, и, спрашивается почему? А потому, что, оказывается, моя машина ещё не подошла, и последовательность событий ещё не завершилась. Ну а теперь, понятное дело, моё торможение в Болгарии более чем компенсировалось двумя взаимосвязанными подвозами (на автобусе и гробовозе), едой и другими подарками, которые на меня обрушились так неожиданно!
Ночной полисмен довёз меня до города Хуши в 14 километрах от молдавской границы, где мне уже так захотелось спать, что я прошёл Хуши, прекратил мысли об автостопе и повалился спать на влажном от росы поле, прикрывшись тентом.
Наутро первый же водитель провёз меня оставшиеся пятнадцать километров по Румынии. И вот я на границе. Всего за полсуток мне удалось проехать эту страну.
Но румынские люди не хотели так скоро расставаться со мной. На границе понадобилась какая-то бумажка, которую мне якобы должны были дать при въезде. Как мог, я объяснял, что никакой бумажки и в глаза не видел. Человек в будочке ворчал и пропускать меня не хотел.
«Вы на чём въезжали? На автобусе с челноками? Ну тогда всё ясно, почему не было бумажки, вы теперь на нём должны и выезжать!» — уверял он.
Вскоре подъехал на легковой машине молодой турок со своей русской женой. И тут не обошлось без проблем — таможенник восхотел зелёную бумажку — страховое свидетельство, которого у турка не было, а точнее было розовое, а не зелёное. «Ищите страховку,» — настаивал человек в будке (его румынские речи переводила на русский «добровольная помощница» — бабка с велосипедом; а далее с русского на турецкий переводила водителю его русская жена). Наконец, турок понял, что нужен бакшиш. Когда он это понял, пропустили и турка, и меня, бакшиша не имеющего.
Через речку Прут по мосту — и вот она — здравствуй, империя, СССР!
Российские пограничники восприняли меня благожелательно
Иду по Хынчешты — это городок на полдороге между румынской границей и молдавской столицей. Сам собой останавливается «Жигуль». Внутри трое — муж, жена и сын лет десяти.
— Куда едешь? В Кишинёв? Садись, подвезём!
Я не стал отказываться и подсел в машину. Водитель интересуется:
— С рыбалки?
— С Африки, — честно отвечаю я.
В этот день я, потихоньку разъедая и раздаривая всем желающим румынские паштеты, помидоры, хлебы и огурцы, прошёл через весь солнечный Кишинёв, пересёк Молдавию, проехал, не выходя из автобуса, Приднестровье, всё завешанное «независимыми» приднестровскими флагами, чуть не заехал в Одессу, выбрался на Киевскую трассу и, уже в сгустившейся ночи, завершил пути сегодняшнего дня вблизи города Умань, в 185 километрах от Киева.
Когда я шёл по ночному посёлку, ища место для ночлега, навстречу выехала
милицейская машина и остановилась. Вышло двое милиционеров.
— Путешественник, ищу, где бы переночевать, — объяснил я свою сущность.
— Вам нужна гостиница или просто переночевать? — спросили они.
— Просто.
— Так… Автовокзал у нас ночью закрыт, так, а вот телеграф работает круглосуточно. Он вон в той стороне.
Милиционеры сели в машину и поехали дальше, а я возрадовался. Не о телеграфе я возрадовался, а о том, что наконец-то я не в Египте, наконец я у себя на родине, в великой стране СССР, где понимают, что путешественник может ночевать не только в хотеле, но и в других местах!
Не успел я дойти до телеграфа, как меня сморил сон. Было уже два часа ночи. За сегодняшний день я выбрался из Румынии, пересёк Молдавию, Приднестровье и пол-Украины. Первым местом, куда меня потянуло спать, оказался школьный двор, где я и улёгся прямо у входа, под козырьком, спасаясь от начинающегося дождя.
С рассветом я собрался, покинул школьный двор, вышел на трассу и тут же застопил «Газель» до Киева. Водитель оказался иранского происхождения, родился в Тебризе, потом жил в Гяндже и только лет десять назад перебрался на Украину. Рассуждая о межнациональных проблемах, мы легко проехали 150 километров.
А вот и Киев — мать городов русских. Карты Киева, разумеется, нет; буду ехать по указателям. Великоукраинская гордость извела почти все указатели на Москву, вместо них надо смотреть, где написано «Чернигов». Так засмотрелся, а в последней машине задремал и действительно доехал почти до Чернигова. Только тогда спохватился, когда вышел на развилке Чернигов—Гомель: московскую трассу проспал!
Подкрепился яблоками, продающимися (и выдающимися) на этой развилке и уехал назад, в деревню Копты, откуда и шла правильная Московская трасса.