Это война, детка

Уэбстер К.

Подбираясь ближе, мужчина смотрел на меня через прорези в маске. Конечно, Брэндон не мог выбрать другого момента, чтобы попасть в нужную точку. Перед моими глазами заплясали пятна, и я оказалась на пороге эйфории.

Но моя мечта переплелась с кошмаром.

Тьма сгущалась, неестественная и грязная. Я не верила, что это происходило на самом деле. Только не со мной.

Я была сбита с толку, пока незнакомец не схватил моего парня за волосы и не стащил с кровати, вырвав меня из оцепенения. Лишь тогда я обрела голос и закричала.

Все

происходило как в замедленной съемке, и я вжалась в покрывало, которое бабуля сшила для меня, когда мне было двенадцать. Брэндон попытался замахнуться на мужчину, но был слишком медлителен, слишком молод и невинен.

Хрясь!

Мужчина ударил Брэндона кулаком в нос, и от тошнотворного хруста меня передернуло.

— Папа!

Брэндон повалился на пол с залитым кровью лицом. Мне нужно было помочь ему. Нет, я должна была сбежать. Страх немного отступил, и я поползла по кровати в сторону двери. Я была уже близко, но мощная рука схватила меня за талию и потянула назад.

Второй рукой незнакомец закрыл мне рот, сжимая меня в своих лапах. Как бы я ни пыталась вырваться из его стальной хватки, он был слишком силен.

— Ты кончила? — прошипел мужчина мне на ухо и убрал руку от моего рта.

Комната поплыла перед моими глазами из-за навернувшихся слез, и я обмерла. Голос был мне знаком.

— Гейб?

— Да или нет, девочка? У тебя три секунды, чтобы ответить на мой гребаный вопрос, прежде чем я перережу твоему ничтожеству глотку.

От его угрозы меня затошнило, рыдания застряли в горле. Где был папа?!

— Три.

Мой голос. Куда он пропал? Боже, пожалуйста. Помоги мне!

— Два.

Нет! Нет! Нет!

— Один. Время вышло.

Заведя руку за спину, Гейб достал огромный нож. Таким легко можно было убить Брэндона.

— Н-нет!

Гейб за моей спиной зарычал, и возьмись я угадывать, предположила бы, что его удовлетворил мой ответ. Вжавшийся мне в спину твердый член доказывал, что помимо прочего Гейб возбудился.

— Хороший ответ, — проворчал он. — А теперь попрощайся со своей спальней и парнем. Ты больше никогда их не увидишь.

Гейб снова закрыл мне рот рукой, не дав вытолкнуть застрявший в горле крик. Наверняка он просто меня разыгрывал. Папа вполне мог устроить спектакль, чтобы я больше никогда не решилась обжиматься с парнем в родительском доме.

Всего лишь розыгрыш.

— Прости, милая, сейчас будет больно, — единственное предупреждение, прежде чем Гейб ударил меня по голове тупым предметом — вероятно, рукоятью ножа.

Меня утягивала тьма, и последнее, что я мельком увидела — неподвижное окровавленное тело Брэндона.

«Ты больше никогда их не увидишь», — мне не верилось, что все происходило на самом деле, и с этой мыслью я провалилась в небытие.

Глава 1

Бейли

У

меня гудела голова.

Тук. Тук. Тук.

Куда я попала?

Какой был день?

Я потеряла ориентацию, замерзла и ужасно себя чувствовала. Но пугало меня другое. Дело было не в том, что я не ела. И не спала. Нет. А в том, что не видела ничего, кроме кромешной темноты. Должно быть, прошло несколько дней.

Меня похитил наш сосед, и в моей груди закипал гнев. Я не могла доказать, но узнала его голос. Гейб украл меня прямо из моей спальни. Папа так и не пришел. Брэндон был сильно ранен. А я понятия не имела, куда попала.

Снова услышав над головой глухие удары, я попыталась успокоить бешено бившееся сердце. Гейб забрал меня, чтобы запереть в какой-то темнице и позволить умереть? Но какой смысл?

Еще стуки. Несколько. У меня зачастило сердце, и я понадеялась, что за мной пришла полиция. Что отец меня нашел и привел свору полицейских, уверенно шедших мне на помощь. В семнадцать лет слишком рано умирать. У меня были планы, и я собиралась поступить на медицинский факультет. Планы, включавшие, как я надеялась, свадьбу с Брэндоном и рождение детей. Мы любили друг друга. Господи, я молилась, чтобы с ним все было хорошо.

Острая боль пронзила мой живот, и я захныкала. Хотела бы я закричать и попросить Гейба накормить меня чем-нибудь — чем угодно — но ранее мои попытки провалились. Крики не были услышаны. Они не принесли мне пищи, зато от них я сорвала горло и охрипла. Потрескавшиеся губы — самое очевидное следствие обезвоживания. У меня ужасно пересохло горло. Сколько бы раз я ни пыталась накопить слюну, у меня изо рта не выделялось ничего, кроме маленького комка густой мокроты, при проглатывании вызывавшего лишь тошноту.

— Помогите, — проквакала я не громче шепота.

Опять обойдя помещение, я в темноте попыталась хоть что-нибудь нащупать, но ничего не нашла. Ни единой чертовой вещи. Один угол я выделила под туалет. Теперь его украшали выделения моего тела, но их было не так много, учитывая, что я умирала от недостатка питательных веществ.

— Пожалуйста, — на этот раз мой голос прозвучал уже громче, но так и не вырвался из бетонных стен.

Протянув руки, я снова провела пальцами по стенам в поисках выхода. Разве в помещении могло не быть ни окон, ни дверей? Как Гейб засунул меня в эту гробницу?

Что-то заскользило по моей руке, и я завизжала. Должно быть, паук. Нормальная девушка, какой я была совсем недавно, забилась бы в угол и попыталась сбежать. Но будучи напуганной и оголодавшей пленницей, я задалась вопросом, могла ли съесть паука? Было бы противно, но белок есть белок.

Или яд.

Я снова почувствовала себя побежденной. С моим везением я бы проглотила мерзкого паука и отравилась насмерть. И тогда папа, опоздав на пару часов, обнаружил бы мое разлагавшееся тело или что-то вроде того.