Это всё из-за тебя

Никитина Анна

С мамой ближе к вечеру созваниваюсь, ссылаясь на перерыв по проекту, пока Тина ушла за Мией в сад. Мама верит, но недовольство высказывает. Заваливая вопросами: почему раньше нельзя было сделать, почему парное задание и вообще, почему я должна ночевать не дома… Иногда переходит к обвинениям, как прокурор. Но, дослушав, вектор меняется снова. В ней как будто две личности уживаются: одна – любящая и заботливая мама, другая – тиран в юбке. Какая личность в итоге победит, я не знаю. Выясняю, что с отцом вроде не все так критично, по словам мамы.

Но рассказала, что, скорее всего, придётся прибегать к помощи Кости, выражаясь о нем с особым трепетом. Я же глаза закатываю от упоминании этого имени. Хорошо, не появляется на горизонте, и то ладушки. Прощаюсь, обещав, что в понедельник после занятий вернусь.

Проверяю чаты. Кирилл изредка спрашивает, как себя чувствую и на этом всё. Я же накручиваю себя, что между нами все будет плохо и, скорее всего, наша дружба сегодня тут и прекратится. Настроение падает в ноль, а температура поднимается. Укутываюсь в плед. Слезы сами льются. Я их даже не останавливаю. Мне плохо и душевно, и физически. Засыпаю.

Просыпаюсь, когда в комнате темно и зашторенные окна свидетельствуют о том, что меня не стали будить. Но маленький светильник оставили включенным. Вещей Кирилла нет, как и его самого. Проверяю мобильник. Время почти девять вечера.

Маму Кирилла застаю в гостиной за вязанием под какой-то сериал. Осторожно присаживаюсь в кресло и поджимаю под себя ноги.

– Как себя чувствуешь? – обращается ко мне мама Кирилла.

– Хорошо. – отзываюсь взаимностью. – А Кирилл еще не возвращался?

– Нет. Они с отцом поздно будут. У Кири сегодня предпоследний бой. Отец поехал его поддержать. А я не могу на такое смотреть. Не могу видеть, когда моего мальчика бьют. – с дрожью в голосе говорит. – Вроде бы за шесть лет привыкнуть должна, а все никак не могу.

– Что за бои? – интересуюсь у мамы Кирилла.

– Бои без правил, – поясняет. – Шесть лет назад с ним что-то начало происходить. Он ввязывался в драки, какие-то темные истории, употреблял алкоголь и снова дрался. Какой-то замкнутый круг был. В нем была какая-то разрушительная сила. Он крушил все на своем пути. Неконтролируемая ярость, агрессия. Он думал, что справится сам, пока мы его в обезьяннике не увидели. Там то его крёстный и сделал нам предложение насчет боев, где бы он смог выплескивать свою ярость. Мы отказались. Но тогда с его образом жизни, исходом событий была либо тюрьма, либо смерть. Он все слышал. На следующий день он просто поставил нас перед фактом, что он подписал контракт на шесть лет. И вот у него осталось два боя и контракт перестает действовать, если он его не продлит.

После рассказа о вынужденном увлечении Кирилла я загоняюсь еще больше. Сижу как на иголках. Вздрагиваю от каждого шороха. Жду, что вот он появится. Но появляется Кир только к полуночи. Довольный, но с рассеченным носом в этот раз. Плохо, конечно, но зато живой. Как мало все-таки нужно для счастья. Только живой.

– Есть хочешь? – спрашиваю тихо, чтоб не смущать родителей.

–

Не-а. В душ хочу, – заявляет Кир и дополняет. – Тебя хочу.

– Кир… – краснею и смущаюсь. А этот гад смеется. Ему точно треснули там по башке. Отчего такой довольный и веселый.

– Ты не в том смысле думаешь… – отсмеявшись, с улыбкой отвечает. – Хотя я не против. – подмигивает. – Но для начала нам нужно поговорить. – утаскивает меня наверх, в свою комнату. Кладет на стул пакет с одеждой от Поли и еще один пакет приземляет на стол.

– Там лавандовое мороженое и раф. – я читал, что мороженое помогает при ангине. Еще, конечно, теплое пиво, но его я не решился тебе брать.

– Не стандартные у тебя способы лечения, но мне нравится, – облизывая губы, с улыбкой отвечаю. – Спасибо.

– Только пускай немного подтает. А вот раф теплый, его можно пить. – подает мне стаканчик с напитком. – Я в душ. – что-то берет со шкафа и скрывается за второй дверью.

Когда допиваю свой раф, Сомов наконец-то выходит. Не знаю, что можно так долго делать в душе, но фантазировать на эту тему не берусь.

– Поговорим? – спрашивает Кир. Я только киваю. Сосредоточиваю взгляд на стаканчике. Рассматриваю её крышку и нарисованную лаванду на ней.

– Почему ты оказалась в лесу? Да еще и без куртки. – спрашивает Кир.

– Я увидела тебя с Алиной и не стала мешать. Про куртку забыла. Вспомнила уже, когда убегала от собаки в этих ангарах. Потеряла телефон, так еще и три придурка каких-то меня заметили. Вот я и стартанула в лес. Подумала, что там они меня точно не найдут. – отвечаю, как есть. Врать не хочу. Да, убежала. Возможно, что-то додумала. Но уже нет смысла это всё перекручивать, как фарш на мясорубке.

– Ты увидела нас с Алиной и подумала, что между нами что-то было? – в лоб спрашивает. А я голос повышаю уже.

– А что тут можно подумать? – взрываюсь. – Она стоит с задранной юбкой, мокрая и растрепанная вся. И ты голый в полотенце. Что можно не так понять?

– Например, то, что она забралась ко мне в душ, а я её выпер. – перебивает меня, и я оседаю. – Да, у нас был с ней секс. Я этого не исключаю и не вру. Но не в тот день. С ней было до нашей дружбы. Потрахались, разошлись. Всё, – говорит Кир. И все. Так просто у него. Будто о какой-то фигне говорит, а не о сексе. Для меня же этот контакт должен быть по любви. Для меня это важно. В крайней степени важно.

– А во время? – с надеждой спрашиваю. Если резать, так все сразу и по живому. Чтобы не осталось больше никаких чувств. Чтобы ушло.

– Во время нашей дружбы ничего не было, – отвечает Кир. И я ему верю.

– Значит, было с другими? – интересуюсь. – Наташа говорит, что мужчина не может жить на голодном инстинкте, ему нужен секс.

– И она права, – заключает Кирилл. Я сникаю. Значит, все же с кем-то было. Пусть не с Алиной, но было. – Есть масса способов скинуть напряжение и при этом быть одному. – добавляет Кирилл.