Это все о Боге История мусульманина атеиста иудея христианина
Шрифт:
Если Бога нет снаружи, рушится то, что внутри.
Наш Бог и моя религия
Я не говорю, что возможно или желательно свести религии всего человечества к одному универсальному набору принципов. Такое слияние неизбежно привело бы к три–виализации, растрачиванию и в конечном итоге — к потере сокровищ религии и культуры. Стремление к общему благу и духовному единству всего человечества зачастую предписывает навязывать всем эти «очевидные» универсалии. Все мы отличаемся каждый своей историей и образом бытия. Универсальным в нас является то, что все мы особенные. Нам принадлежит это сокровище разнообразия, и нашей первой здравой реакцией на подобное положение вещей должна быть благодарность.
Но верно и то, что мы не можем изолировать наши религии одну от другой. Полное обособление наших языков и смыслов
В общем и целом наша межрелигиозная жизнь на бытовом уровне состоит из ряда таких мероприятий, как ежегодные концерты, праздничные обеды, конференции, групповые дискуссии, богослужения. Попав на одно из них, я обычно чувствую себя как на выпускном балу. Люди собираются, наряженные во все лучшее, молча наблюдают, учтиво беседуют, держатся непривычно близко друг к другу. Всем неловко. Когда заканчивается мероприятие, мы наконец обмениваемся рукопожатиями, говорим друг другу: «Все прошло на редкость удачно. Попробуем еще раз приобщиться к межрелигиозной жизни в следующем году», и расходимся по домам [6] .
6
Благодарю Эбу Патель за помощь в определении, что не так с «межрелигиозностью» и поиском пути вперед, сквозь духовное разнообразие и социальные действия. О его опыте можно прочесть в четвертой главе («Активизм в реальной жизни») его книги «Деяния веры: история американского мусульманина, борьба за души поколения» (Eboo Patel, Acts of Faith: The Story of an American Muslim, the Struggle for Soul of a Generation, Boston Beacon Press, 2007).
Я не отстаиваю ни средний путь, при котором обе стороны частично отказываются от чего–либо значимого для них ради сосуществования, ни жизнь, при которой все мы замкнуты на своем значимом и никогда по–настоящему не поддерживаем связи друг с другом. В этой книге рассказывается о моих поисках четвертого пути. Я пришел к убеждению, что Бог, который отдает мне предпочтение перед другими, недостоин поклонения. Чтобы по–настоящему заботиться обо мне, мой Бог должен также заботиться о вас. Я попытаюсь доказать: чтобы религия вновь завладела человеческим воображением, богословие и богослужение, теория и практика поиска Бога в иных, должны быть направлены от границ нашего религиозного опыта к его центру. Биение сердца религии, которое благословит мир, должно достигать его краев.
Мы уже начинаем осознавать, что наши отношения с иными и отношения с Божественным Иным неразрывно взаимосвязаны. Сейчас на нас лежит обязанность, нам принадлежит право искать и находить «священное пространство» вне стен нашей религии. Какой шанс! Мы наполнили наши религии своим «я», и самый прямой путь к новому водовороту срежего и содержательного религиозного опыта — поиск и нахождение образа Божьего в тех, кто не соответствует нашему образу. Все это действительно относится к Богу, а Бог на самом деле имеет непосредственное отношение ко всем нам.
Вера других людей
Но признание наличия абсолютной истины, справедливости и красоты в иных может дорого обойтись. Для многих из ваших и моих товарищей по вере это все равно, что отречься от убеждений наших сообществ, совершить предательство. Когда я стал христианином, мои взбешенные родные, атеисты и мусульмане, выгнали меня из дома на два года. В то время я учился в колледже, изучал проектирование строительных конструкций и был вынужден полагаться на доброту чужих людей, кочуя из одного дома в другой. Когда я начал сомневаться в христианских выдумках о превосходстве над всеми прочими религиями, мне пришлось принять нелегкое карьерное решение, отказаться от стабильной работы в большой церкви и вместе с женой и двумя маленькими
Вот почему каждому из нас следует хорошо подумать, прежде чем всерьез задуматься о сакральном в иных. Руководители организаций, к которым мы относимся, будь они либеральными, консервативными и любыми другими, не знают, что делать в этом случае. Не знают и наши родные. Слишком во многом то, кем мы являемся, зависит от сохранения поляризованного и раздираемого конфликтами мира. Вызов, брошенный такому положению вещей поисками Бога в иных, не только подрывает наше общественное чувство идентичности, но также изменяет наши социальные и экономические структуры на каждом уровне, от семейного до общенационального. Каким–то извращенным способом мы научились извлекать выгоду из несчастного разделенного мира, который сами создали. Теперь нам предстоит отучиться от того, что, как нам кажется, мы знаем, а затем осваивать искусство признания новообретенной реальности нашего глобально взаимосвязанного сообщества.
Если вы хотите избрать этот путь и бросить вызов истине, усвоенной с ранних лет, утешением вам могут стать слова любимого писателя квакеров Паркера Палмера:
«Где люди черпают смелость, чтобы впредь жить без разделяющих барьеров, если им известно, что за это их постигнет кара? Ответ, который я находил в жизни таких людей, как Роза Парке, прост: они преобразили представления о самом наказании. Они пришли к пониманию, что никакое наказание, которое кто–либо способен наложите на них, не может быть хуже наказания, которому они подвергают сами себя, участвуя в унизительном для них заговоре» [7] .
7
Паркер Дж. Палмер, «Дайте слово жизни: слушаем голос призвания» (Parker J. Palmer, Let's Your Life Speak: Listening for the Voice of Vocation, San Francisco: Jossey–Bass, 2000), c. 34, курсив авторский.
Для меня продолжать потворствовать выдумкам сторонников доминирования моей религии — все равно что унижать и себя, и свою религию. Мое путешествие с Богом прекратится. В моей жизни нет будущего для такого Бога.
Проблема разделения мира на «своих» и «чужих» ограничивает все системы значений. Я не задаюсь вопросом, нужны ли нам границы, чтобы обладать идентичностью. Очевидно, нужны. Мой вопрос касается нашей практики проведения черты между нами и иными на основании обладания тем, что не может принадлежать нам.
До нас постепенно доходит: никто из нас не вправе распоряжаться Богом. Райнер Мария Рильке написал стихи, в которые вошли эти строки:
Не удивляйся. Мой, мое, моя они всему на свете говорят. Так ветер мог бы, рыская в ветвях, сказать: мой сад. […] Твердят «мое», включают в обиход, приобретают и суют в карман. Какой–нибудь безвкусный шарлатан и солнце так, пожалуй, обзовет. Твердят они: мой дом, моя жена, и отповедь как будто не слышна, хотя жена, и дом, и все кругом глухие стены, — можно только лбом, приблизившись, о стены расшибиться […] И если кто–нибудь Тебя возьмет в свою мольбу, в свою людскую дрожь: вновь на восход Ты, гость, уйдешь. Удержит кто Тебя? Кому дано владеть Тобой? Из наших рук бежишь. Все слаще Ты становишься, вино, но лишь Себе вовек принадлежишь [8] .8
Райнер Мария Рильке, «Часослов», пер. Бабетты Дойш (Rainer Maria Rilke, Poems from the Book of Hours, trans. Babette Deutsch, N.Y.: New Directions, 1941). Публикуется с разрешения New Directions Publishing Corp.