Это все он!

Тея Санни

– Да, крошка, – он смотрел на нее полуприкрытыми глазами, – цены нынче изменились.

Медсестричка возмущенно встала с места и:

– Заберите деньги, молодой человек, – грозно промолвила она.

Кай скривил лицо.

– Значить из честных, да? – он так лучезарно улыбнулся, что даже я засмотрелась на него, – телефончик дашь, милая? Я тебе покажу, все прелести взрослой жизни. Ты будешь не успевать стонать.

ЧТО?

– У меня есть парень, – зачем-то сказала она.

– Это ничего, я покажу тебе такое, что твоему

парню и не снилось, крошка, – Кай медленно облизал верхнюю губу.

Медсестричка сначала задохнулась от смущения, а потом покраснела. Села за стол, взяла деньги и написала свой номер телефона и дала Каю. Куппер самодовольно улыбнулся и посмотрел на бумажку.

– Третий этаж, палата 117, – тихонько прошептала медсестричка.

– Спасибо, – сказал Кай, – кстати, классные сиськи. Я их заценил.

Девушка смущенно улыбнулась и опустила голову.

– Это просто не возможно, – раздраженно возмущаюсь я, когда мы на лифте поднимаемся на третий этаж, – и многих ты так разводишь?

Я злилась на него, может ревновала. А может и два в одном.

Кай просто смотрел на мое лицо, и через пару секунд ответил:

– А что? – и посмотрел на себя в зеркало, поправляя волосы.

Я хмыкаю.

– Ничего, – и сжимаю скулы, – просто не понимаю, кто на тебя видеться?

Лифт остановился и мы вышли из него.

– На меня ведутся все, Кира, – просто сказал он.

Я закусила губу. Да, это так. Я еще хотела нагрубить ему, послать. Но так бы дала ему понять, что ревную его. А если Каю показать палец, он и руку откусит. Он из тех, кто берет все и сразу, а если ей что-то не нравиться, то он просто избавится от нее. Как избавился от Джессики. Я думала, что он действительно любил ее. Нет, она была у него, что-то вроде той, кто не когда не откажется, когда ему захочется. И как он сам говорил, главное, что ему было не противно.

– Вы кого-то ищете? – к нам подходит пожилой доктор.

– Да, – говорю я, – Монику Гриффин.

– Вы ее родственники? – доктор осмотрел нас с ног до головы.

– Ага, – отвечает Кай.

Я посмотрела на Кая. Разве родители Моники не здесь? Это странно.

– Сейчас к ней нельзя, – говорит мужчина, – она спит. Мы вкололи ей снотворное, чтобы успокоить. Она вела себя очень буйно. Если это продолжиться, то ее переведут в психиатрическую больницу, поскольку мы не занимаемся такими людьми.

Я опускаю голову вниз и закрываю глаза. Мне очень больно и не приятно. Я виню себя в этом.

– Может как-то договоримся? – Кай достает кошелек.

– Простите, молодой человек, – доктор не чуть не смущается, – но ей нужна помощь специалиста, мы не чем не сможем помочь, – он тяжело вздохнул, – девочка пережила очень сильное потрясение, что и расстроило ее психику. Приходить можно завтра, после обеда. Вы должны выяснить, за чем она это сделала, а потом переговорить со мной, я должен знать это. А то она не разговаривает, а только плачет и истерит.

Я

и Кай дружно переглянулись.

Кажется, я знаю из-за чего, точнее, из-за кого она на это решилась.

– Спасибо, доктор, – благодарит Кай, – если понадобятся деньги, обращайтесь ко мне.

– Хорошо, сынок, – доктор приветливо улыбнулся и махнув головой, ушел.

Я смотрю доктору вслед и потираю переносицу.

Твою ж мать. Я не думала, что можно сойти с ума от любви к парню, да еще в таком юном возрасте. Это же просто отстой. Из-за меня, девочка лишилась ума. Ах*еть.

Тяжело вздыхаю и направляюсь к лифту, Кай за мной.

Всю дорогу до улицы мы молчим. Когда я подхожу к своей машине, то осторожно спрашиваю:

– Дэн, когда-то, простит ее?

Кай хмурится и подходит ко мне, опирается об мою машину спиной.

– Не-а, – просто отвечает он.

– Ясно. Почему ты ему не сказал?

В эти секунды на лице Кайдена столько боли:

– Я не мог, – тихо отвечает он, – я видел, как он относился к ней. Она первая, кто удостоился от него, хоть чего-то...

Я берусь за голову руками и горько смеюсь.

Кай просто смотрит на меня, а потом закрывает глаза.

Я не когда не думала, что все так получиться. Я не когда не хотела этого. Я не когда не прощу себя за это.

– Черт! – на моих глазах появляются слезы.

– Давай только ты не будешь реветь, – грубо говорит Кай и отходит от меня, направляясь к своей машине.

– Не будешь реветь? – ору ему в след, он останавливается и оборачивается.

Я ближе подхожу к нему и сжимаю кулаки.

– Я это сделала из-за вас! Из-за вас! Вы издевались с меня, били! Вы смешивали меня с дерьмом! Да я хотела убить вас! Вы превратили мою жизнь, в гребанный ад! Из-за вас, я не могла нормально есть, нормально смотреться в зеркало! Если бы не Марк, я бы не когда не справилась со своими комплексами! Я ненавидела себя! И все это, из-за вас! А вам чихать на меня... Чтобы вы сдохли... Я всегда буду ненавидеть вас...

Я плакала и кричала на него. Я просто не могла справиться со своими эмоциями. Просто они поняли, что сломали мою жизнь, только тогда, когда беда пришла к ним. А если бы я все это не начала, они бы, до конца школы, забыли за меня и больше не когда не вспоминали, а я мучилась всю жизнь. Они просто, не представляют, как это, всегда быть центром жестокого прикола.

Кай стоял с опушенной головой и внимательно слушал меня. Когда я закончила, он медленно поднял голову и посмотрел в мои глаза.

– Прости меня, – прошептал он, – но разве это слово, что-то изменит? Ты зациклена на своей обиде, чтобы я не сказал, чтобы не сделал. Ты всегда будешь вспоминать это мне, ведь так? Ты не когда, не сможешь не смотреть в мои глаза, без обиды на меня. Ты не когда не сможешь забыть, что я делал тебе. Прости, но разве это что-то изменит?

Я плачу и вытираю слезы тыльной стороной рукава куртки.