Это всегда был ты…
Шрифт:
Поэтому Кейт сбежала. Сбежала ради свободы, душевного покоя, ради собственной жизни, наконец. Добравшись до Индии, она не осмелилась разузнавать новости с Цейлона. Надо было на время затаиться, что она и сделала.
Но сейчас она жалела, что не задержалась немного. Если б остановилась и оглянулась, то могла по крайней мере узнать, все ли в порядке с Джерардом. Она не собиралась так сильно бить его. И даже если с ним все хорошо, не попытался ли он убедить всех, что это она убила Дэвида? Она ничего не сделала своему мужу, но кто ей поверит,
Пора выяснить правду. Невозможно и дальше выносить эту неопределенность. Несколько недель назад это казалось малой жертвой — жить в одиночестве, ни в ком не нуждаться. Но теперь у нее появилась новая возможность. Вероятно, ей понадобится полная определенность. У нее еще сохранилась надежда вновь стать полноценной женщиной со своими мечтами, желаниями и потребностями.
В конце концов, она же поцеловала Эйдана Йорка. Открылась ему. Встречала его губы так, словно ни на день с ними не расставалась. Предполагается, что она замужняя женщина, и все же она ласкала его так, будто умирала от любовной жажды.
Что он должен был о ней подумать? И как ей самой объяснить свое поведение?
С тяжелым вздохом Кейт потерла лицо руками, спрашивая себя: сможет ли посмотреть ему в лицо? Будет ли хуже, если он придет сегодня, или не будет? Теперь она чувствовала себя совсем глупо. Поддалась, как юная дурочка, нахлынувшей страсти. Господи, было время, когда из-за жестоких отцовских слов она убедила себя, что Эйдан никогда и не любил ее вовсе. А теперь поймала себя на том, что задается вопросом, живо ли еще его чувство. Это так нелепо. И так волнующе. До чего же все сложно в жизни!
Кейт взяла дедушкины часы и потерла большим пальцем прохладный металл. Едва дотронувшись до часов, она вспомнила, как отдавала их Эйдану, и все, что этому предшествовало.
Тайные, украденные минуты в конце концов привели к тому дню. Она помнит, как лихорадочно, как взволнованно билось ее сердечко, когда она спешила вдоль реки к старому лодочному сараю. Кейт не собиралась заходить так далеко, но поцелуи перешли в бурные ласки, и это было так чудесно. И руки Эйдана были такими чуткими и нежными. И губы тоже. Как, впрочем, и теперь.
В тот день в лодочном сарае ей ничуть не было больно, хотя он спрашивал об этом снова и снова, чтобы удостовериться, не нанес ли ей большого вреда. Если боль и была, то ее поглотило трепещущее наслаждение.
Стиснув часы в руке, Кейт крепко зажмурилась и почувствовала, как тепло перетекает из тела в металл. Это нелепо. Не для того она вернулась в Англию, чтобы продолжать прерванные романтические отношения.
Она стряхнула с себя оцепенение и вытащила из-под прилавка бумагу с ручкой. Написала короткое, деловое письмо отцу Люси. Когда она запечатывала конверт, ее терзало беспокойство. У нее не поворачивался язык спрашивать о Цейлоне, но в конце концов он сам уже спросил о ней. Этот мистер Далуорт скоро сюда явится. Не сегодня, так завтра, если сдержит слово. А любой торговец кофе,
Входная дверь со стороны проулка со стуком открылась, и сердце Кейт подскочило к горлу. Она кинулась в заднюю часть лавки, решив, что это, должно быть, Эйдан, но обнаружила седовласого возницу Фоста.
— Ох, слава Богу!
Мужчина приподнял шляпу:
— Доброго утречка, миссис Гамильтон. Приятно, ей-ей, когда тебя так тепло встречают.
— Да ну вас. Я обрадовалась, что прибыл кофе. Ради Бога, скажите, вы привезли суматрский?
Старик усмехнулся.
— В этот раз я специально спросил. Сказал хозяину, что не осмелюсь переступить ваш порог, не выполнив вашу просьбу. — Он наклонился и поднял ящик, стоявший у его ног. — Куда вам его отнести?
— В переднюю комнату, пожалуйста. Я должна выставить этот сорт немедленно. Ах, как чудесно.
Со вздохом облегчения Кейт поспешила впереди возницы в лавку. У нее не было полной уверенности в своем поставщике. Он не подводил, аккуратно доставлял ее заказы, но часто в последнюю минуту. Суматрский кофе должен был прибыть в пятницу, а появился только в понедельник.
И все же она заключила с этим поставщиком выгодную сделку, и не хотелось бы начинать все сначала с кем-то другим.
Возница принес последний ящик, и она вздохнула с облегчением.
— Я прошу прощения, если была раздражительной. И спасибо вам большое за то, что вы так добры.
— Не за что, мэм.
— Как поживает ваш брат?
— Думаю, у него все в порядке. Он не часто пишет, так что новости где-то еще в пути. А как ваш муж, мэм?
— Очень хорошо, спасибо.
Он открыл рот, чтоб задать еще вопрос, но Кейт услышала, как передняя дверь открылась, и вскинула руку, останавливая его.
— Извините, мне надо идти работать.
— Само собой, мэм.
— Закройте дверь, когда закончите, — попросила она и поспешила в лавку.
Это оказалась Люси Кейн, впорхнувшая в облаке снега.
— Добрый день!
Кейт широко улыбнулась такому неожиданному появлению подруги.
— По погоде этого не скажешь, — заметила она, хотя холод и снег вызывали у нее такую же бурную радость.
— Ах, мне доставляет удовольствие вовсе не снег, а компания.
— Моя?
— Не обольщайся! Я только что обедала с двумя привлекательными холостяками.
— Значит, ты изменила свой взгляд на замужество?
Люси сделала большие испуганные глаза, снимая с себя накидку.
— Бог с тобой, нет, конечно! Если я решусь на это, плакали мои веселые деньки заигрывания с холостяками.
— Полагаю, ты права.
Кейт поднялась, чтобы сварить две чашки кофе, больше не нервничая в присутствии Люси. После той вечеринки в доме ее отца девушка заходила почти каждый день, чтобы посплетничать, посмеяться и даже обсудить достоинства поглощаемых напитков.