Этот человек опасен
Шрифт:
Я сел напротив нее. Она очень красива, просто прелесть, когда показывает свои белые зубки и мечет молнии из глаз.
— Послушай, ты, ведьма, — начал я, — что ты пришла сюда вынюхивать!? У тебя хватило наглости выложить мне весь свой репертуар птичьих имен! Разве я просил вас взять меня к вам в дело, а? Разве я искал вас и просил, чтобы вы приняли меня в члены вашей банды. Я первый задумал дело насчет Миранды, я рассматривал его, как свое личное дело, я хотел его выполнить так, как считал нужным, и каждый, кто посмел бы сунуть нос в мои дела, должен был быть готовым к тому, что я его обставлю,
Она засмеялась.
— Ты хотел обставить Сигеллу! Бедный лопух, ты не способен надуть даже семейство кур. Ты до такой степени бестолков, что заслужил, чтобы тебя отправили на живодерню. Ты знаешь, что ты такое? Ты нагар! Тебя взяли на большое дело, в ты даже не можешь дойти до конца, тебе надо заигрывать с этими мокрыми курицами из банды Гояца и улещивать эту Салли Грин, которая связана с нами с того момента, как поступила работать в семью ван Зелденов.
Разве у тебя есть в голове что-нибудь, кроме ветра? А тебе ведь понадобится кое — что другое, чтобы выпутаться из этой истории, предупреждаю тебя.
Я засмеялся.
— Если это все, что ты хотела мне сказать, то можешь захватить с собой камень и отправиться к озеру. Если у тебя есть время, передай Сигелле, что мы увидимся с ним в США, и там я ему представлю свои объяснения дулом автомата.
Она насмешливо покачала головой.
— Послушай, Лемми, ты же отлично знаешь, что Сигелла не забудет о тебе после того, что произошло! Ты прекрасно знаешь, что тебя очень быстро уничтожат. Уж завтра вечером ты сможешь очень громко петь песни, но только на том свете, потому что в теле у тебя будет много свинца.
— Может быть, да, а, может быть, и нет, — ответил я. — Знаешь, я немного устал, а ты начинаешь надоедать мне, Констанция. Если ты кончила свою серенаду, сделай реверанс и отправляйся ко всем чертям, и будь осторожней с дверью, потому что я не люблю шума.
Она встала.
— Послушай, болван, Сигелла дает тебе последний шанс, и на твоем месте я бы воспользовалась им. Сегодня ночью во время перестрелки с Лотти Фрич успел улизнуть ее сводный братец Вилли Боско. Он был вместе с ней в игре и не захотел ее бросить и последовать за остальными членами банды. Он был настолько глуп, что верил, будто они двое и ты сможете бороться с Сигеллой. Он сбежал и, наверное, появится здесь, чтобы войти с тобой в контакт. Итак, вот что: Сигелла считает, что его надо уничтожить, как Лотти. Этим должен заняться ты. Сигелла просил передать, что ты должен убрать Боско не позже завтрашнего утра, в противном случае ты сам будешь убит в течение завтрашнего дня. Что ты скажешь на это?
Мне стало смешно.
— Значит, Сигелла боится Боско? Дай мне посмеяться. Он что считает, что Боско пойдет искать фликов?
— Не строй из себя дурака. У него не больше возможности обратиться в полицию, чем у тебя. Он убил Прайса Джерлана вчера вечером, когда застрелили Лотти. Тот мертв, как филе из говядины. Подумай, стоит ли ему идти в полицию? А тебе самому? У тебя будут неприятности, так как ты не сумеешь доказать, что не ты убил Гояца на палубе «Принцессы Кристобаль», так что и для тебя приготовлен горячий стул, можешь в этом не сомневаться.
— Я не стану говорить ни о чем, Конни, но моим ушам уже
Итак, ты можешь сказать своему милому дружку Фреди, что у него совершенно нет вкуса во всем, что касается женщин, и можешь убираться отсюда, потому что ты хуже кобры, и один твой вид внушает мне отвращение.
Она схватила стоящую на столе бутылку и швырнула ее в меня. Я уклонился, схватил Конни и положил ее животом вниз на свои колени. Потом дал ей хорошую порцию шлепков. Когда я позволил ей встать, она была бледной от ярости. Если бы при ней было оружие, она бы пустила его в ход.
Она села на диван, прерывисто дыша, и смотрела на меня, как на что — то омерзительное.
— Хорошо, Лемми… — сказала она, — ты сейчас сильнее… Но не ошибись. Когда я разделаюсь с тобой, у тебя будет вид, как у дохлой крысы, которую кошка приносит в дом, но сейчас ты напрасно теряешь время, стараясь вызвать мой гнев. Я просто сказала тебе, что тебя ожидает, если ты не выполнишь приказ Сигеллы и не уберешь Боско…
Она накинула манто на плечи и встала.
— Послушай, малютка, прежде чем ты уйдешь, позволь мне сказать тебе два слова. Я понимаю, что сердишься за те шлепки, которые только что получила. Об этом ты, надеюсь, скоро забудешь. Боско я не трону, и вообще ничего не стану делать для Сигеллы, и вот почему…
Я подробно рассказал ей о письме в посольство США, и о том, как я поменял деньги, полученные от Сигеллы.
Что за гнусную рожу она сделала! Она застыла на месте, как статуя. Я впервые видел ее до такой степени удрученной.
— И теперь, моя нежная, я останусь здесь до того момента, когда за мной придет английская полиция, и Сигелла ничего не сможет сделать со мной. Ты улавливаешь? Завтра утром, если не раньше, полиция придет в движение. Я расскажу им об этих деньгах историю, способную усыпить стоящих. Я позволю им кое — что узнать об ограблении, которое произошло в Арканзасе…
Посольство США обрадуется. Узнав о возможности захватить парня, который отхватил миллион долларов, и потребует выдачи преступника. И я не буду возражать, ты понимаешь? Я подожду возвращения бумаг и отправлюсь с эскортом в США. И если твой друг Сигелла захочет меня видеть и захватить меня, он должен будет устроить осаду тюрьмы и при помощи бомб взорвать ее. А когда я покину тюрьму, со мной будут в качестве телохранителей два флика. Что ты на это скажешь, моя голубка, а?
Она замерла на месте, позеленев от ярости, и не нашла ни слова для ответа.
— Пойди скажи своему маленькому Фреди, что если он хочет захватить Лемми Кошена, ему надо встать очень рано. Скажи также, что как только я вернусь в США, то смогу выйти сухим из этой истории. Я смогу доказать, что находился за тысячу миль от Арканзаса, когда произошло ограбление банка. Я был тогда в Нью-Йорке. Не правда ли, им придется выпустить меня? А как только они это сделают, я стану преследовать Сигеллу с таким рвением, что ему покажется, будто его превратили в громоотвод.