Этот мир не выдержит меня. Том 2
Шрифт:
Провокация, целью которой было вывести разговор в нужное русло, удалась несмотря на свою простоту. Похоже, моё безразличие к клевцу настолько изумило трактирщика, что он всё ещё не пришёл в себя.
— Раскаявшиеся — не преступники, — произнёс здоровяк. — А верить или не верить — дело твоё. Но если возьмёшь Клопа к себе, то я отдам тебе зерно с «Дрожью земли». А «Дрожь» очень жёсткое колдовство — им можно посадить на задницу целый отряд.
От услышанного пересохло в горле. На мгновение вспомнилось ощущение могущества, испытанное
Как бы то ни было, зерно лишним не станет: будет оружием возмездия, если удача вдруг отвернётся от меня... Да и записанное на нём заклинание наверняка пригодится в схватке с теми же гвардейцами. Пусть его точное действие мне пока неизвестно, но название весьма обнадёживающее.
— Зачем мне это? — с деланным равнодушием спросил я. Ни к чему трактирщику знать о моём интересе. — Чтобы инквизиторы сожгли меня на костре?
— Здесь нет инквизиторов. И ты вроде бы из тех, кто думает башкой, а не жопой, а значит, сможешь использовать зерно без вреда для себя.
— Оно здесь?
Я, разумеется, знал, что никакого зерна в комнате не было, но решил проверить трактирщика.
— Нет, — хмыкнул тот в ответ. — Я тоже стараюсь думать головой, а не жопой.
— Значит так, — я решил подвести небольшой итог, — ты собираешься отдать мне клевец, который якобы приносит удачу, и магическую штуковину, за обладание которой могут отправить на костёр, а взамен хочешь, чтобы я взял твоего сына не небольшую войну?
— Да, — цыкнул здоровяк. — Кроме «Вепря» и зерна, я могу дать тебе ещё три золотых дуката, но больше у меня ничего нет.
Что же, неплохо. И я бы, наверное, уже согласился, если бы не одно «но»: Клопу было всего девять лет. Жизнь здесь, конечно, не сахар, однако отправляться в поход в столь юном возрасте — это перебор. Выходит, у бывшего раскаявшегося имелась какая-то серьёзная причина, чтобы так рисковать собственным ребёнком, и я должен узнать, в чём здесь дело, прежде чем дать ответ.
— Клоп тебе надоел? — спросил я.
— Нет, — здоровяк мотнул огромной головой.
— Тогда зачем ты хочешь отправить его на войну?
— Ему пора узнать вкус человеческой крови, — несмотря на кривую усмешку в голосе гиганта слышалась горечь.
— Очень поэтично, конечно, но не рановато малышу?
— Нет. Потому будет поздно.
Трактирщик прищурившись смотрел на меня. Во взгляде читалась неуверенность, совершенно несвойственная этому человеку — когда разговор подошёл к главному, здоровяк почему-то не мог решиться на откровенность.
С одной стороны, он явно хотел рассказать о причине, которая вынуждала его рисковать сыном, а с другой — опасался доверить тайну незнакомому человеку. Что же там за секрет-то такой?
— Ты тратишь моё время, — твёрдо, даже грубо, сказал я. Люди, подобные трактирщику, не терпят жалости к себе, поэтому такой тон был вполне оправдан. — Ты спокойно рассказал о том, что владеешь запрещённым
Здоровяк дёрнулся, вынудив меня отскочить на шаг назад и приготовить нож для броска, однако это была не попытка нападения — он просто решил сесть на пол.
— Долгая история, — пояснил гигант.
— Тогда тебе стоит побыстрее начать её рассказывать, — рявкнул я. У меня уже почти не осталось терпения.
— Клоп мне неродной. Я подобрал его, когда он был размером с ладонь...
— Догадаться несложно, — не удержался я. — Пацанёнок слишком симпатичный, чтобы быть твоим.
— Да, я рожей не вышел, а Клоп похож на мать. Она была красивая... — трактирщик замолчал, подняв взгляд к потолку, но через мгновение добавил: — Я отправил её на виселицу за три доведённых до конца смертоубийства и за одно незаконченное...
В общем, матушка пацанёнка промышляла тем, что опаивала загулявших мужиков и обирала их до нитки. Очнувшись утром, бедолаги обычно ничего не помнили, поэтому стройная красотка с ангельской внешностью оказывалась вне подозрений. Но, как ни крути, работёнка у неё была нервная и опасная — чистый стресс. А там, где стресс, там и до несчастного случая на производстве недалеко...
Однажды перед очаровательной девушкой распустили хвосты сразу трое путешественников — они ехали в сторону вольных баронств, чтобы закупиться какими-то товарами, пока не началась очередная война. Их тугие кошельки были набиты монетами, сердца жаждали любви, а тела — ласки. В общем, типичные командированные, вырвавшиеся на волю из-под надзора жён и начальства.
Путешественники не скупились на угощения и выпивку. Вино текло рекой, разговоры становились всё откровеннее, а красотка, которая не забывала подливать отраву в пустеющие кружки, только стреляла глазками, подсчитывая в уме будущие барыши. Соблазнители, сражённые обнадёживающими взглядами, вскоре отрубились, и наступило время считать добычу.
Навар оказался хорош, однако беда пришла откуда не ждали. То ли мужики были слабы здоровьем, то ли у девушки дрогнула рука, но на утро, вместо трёх злых и разочаровавшихся в любви мужиков, обнаружилось три трупа.
Красотка мигом осознала, что такую неудачу замять не удастся, и рванула в бега. Через несколько месяцев, когда неповоротливая машина правосудия наконец-то сделала оборот, за ней отправили раскаявшегося, однако к тому моменту о милой девчушке осталось только воспоминание. Правда, ей снова не повезло — выяснилось, что кто-то из предыдущих клиентов сумел заделать ей ребёночка, а с такой ношей долго не побегаешь.
«Любящая» мать пыталась вытравить плод средствами народной медицины и даже магией, но ничего не получилось. Через какое-то время, когда Клоп уже явил себя миру, её настиг несостоявшийся висельник, которому оставалось совсем чуть-чуть до «пенсии»...