Этот мир не выдержит меня. Том 4
Шрифт:
На месте, где Кач познакомился со своими новыми пернатыми «друзьями», валялись изломанные птичьи тела и ошмётки бугристой плоти, плавающие в озёрах крови. Однако самого гиганта видно не было. Похоже, ему удалось прорваться вглубь Гиблого леса.
Очень зря, как по мне. Иногда лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Однако такие решения каждый принимает для себя сам.
— Уходим, — коротко приказал я, взмахнув трезубцем.
И Усач, и по-прежнему обижавшаяся на меня Лэйла спорить не стали. Краб вообще не был склонен
Мы вышли из-под сени деревьев. За то недолгое время, которое потребовалось на похороны Кассандры, Дру-уг развернулся во всю мощь. Он припахал Большого, и они вместе организовали настоящий конвейер по сбору трофеев.
Уже обобранные тела аккуратно складывались в одну сторону. Имеющее хоть какую-то ценность барахло относилось в другую. Там происходил беглый осмотр, после которого шла сортировка, а затем — упаковка.
Трофеи обматывали тряпками, обвязывали ремнями и подготавливали к транспортировке. Несмотря на столь разные габариты, тощий дылда и округлый коротышка работали слаженно, чётко, даже красиво.
В зону их интересов входило всё — оружие, доспехи, деньги, съестные припасы, а также мелкие бытовые мелочи, зачем-то прихваченные из ППД некоторыми бойцами. Думаю, задержись мы чуть дольше, сладкая парочка срезала бы с погибших даже волосы и ногти. Не знаю зачем, но не пропадать же добру, не правда ли?
— Хватит, — громко сказал я. — Заканчивайте.
— Оусталоусь ещё мноугоу доубычи, — Дру-уг щурился. Его непривыкшие к яркому солнечному свету глаза сильно покраснели. — А там, где мноугоу доубычи, мноугоу синегоу света…
— Не сомневаюсь, — я кивнул. — Но нам пора идти.
Большой с облегчением выдохнул — похоже, его самого уже утомила эта неожиданно свалившаяся работёнка. А вот морфан, наоборот, явно расстроился.
— Нельзя, челоувечек! — жалобно произнёс он. — Нельзя броусать доубычу, иначе синий свет оуставит нас!
Я оглядел разложенные ровными кучками трофеи. Даже для того, чтобы забрать с собой только то, что уже было собрано, понадобится пяток Усачей. А чтобы вывезти всё — не меньше десятка.
— Берём только деньги, — твёрдо сказал я. — И самое лучшее оружие. Остальное останется здесь.
— Ноу как же, челоувечек… — Дру-уг смотрел на меня чуть не плача.
В совиных глазах этого тощего великана читалась такая боль, словно я предлагал ему оставить здесь часть себя.
— Я поушёл с тоубой в надземье, — продолжил он, — и теперь мою макушку поустоянноу припекает злое соулнце, мою коужу оубдувает воуздух, а в моих ушах поуселился бескоунечный шум…
Морфан тяжело вздохнул, чтобы ещё нагляднее показать, какие невыносимые мучения причиняют ему ласковое утреннее солнышко, лёгкий ветерок и почти незаметный шелест
— Я проунзил соутню твоих врагоув, а ты… а ты… а ты…
Тут мой тощий товарищ окончательно утратил дар речи. Он не мог подобрать слова, чтобы описать весь спектр эмоций, испытываемых от одной только мысли, что придётся бросить большую часть трофеев.
— Скажи мне, Дру-уг… — с напускной задумчивостью произнёс я. — Чем ценнее добыча, тем больше в ней синего света, так?
— Именноу так, челоувечек, — согласился морфан. — А поучему ты спрашиваешь?
Мой вопрос явно заинтересовал его.
— Потому что хочу отблагодарить тебя, — ответил я. — За ту сотню врагов, которую ты так отважно пронзил, помогая мне.
— Оутблагоудоурить? Как оутблагоударить, челоувчек?
Я смотрел прямо в глаза морфана. Боли в них становилось всё меньше, а вот любопытства, наоборот, всё больше.
— Советом, — без тени иронии произнёс я. — Советом, который убережёт тебя от ошибки. На панцире Усача не так много места, а ты собираешься потратить его на то, что почти ничего не стоит. Знаешь, что это значит?
— Нет, челоувечек, — Дру-уг покачал головой. Он слушал меня очень внимательно.
— Это значит, — продолжил я, — что, когда мы найдём по-настоящему ценную добычу, нам будет некуда её класть. А это случится очень и очень скоро.
Глаза Дру-уга жадно заблестели. Только одно могло примирить его с необходимостью отказаться от добычи — перспектива получить в будущем ещё больше.
— Ты прав, челоувечек! — выдохнул он. — Ноу тоугда нам нужноу поутоуроупиться, поука ктоу-нибудь другой не забрал нашу доубычу!
Дру-уг быстро поднял с земли крохотный мешочек — видимо, с деньгами — а затем заметался из стороны в сторону, выискивая наиболее ценные образцы вооружения.
Большой и Лэйла переглянулись. По губам девушки скользнула издевательская усмешка, а коротышка лишь покачал головой. Даже Усач, казалось, тяжело вздохнул — одни-в-один как взрослый человек, которому на попечение достался глуповатый, но чрезвычайно активный ребёнок.
Спустя несколько минут морфан был полностью готов. Он стоял, зажав подмышками с десяток прямых мечей средней длины и столько же коротких копий. Ни солнце, ни ветер, ни шум листвы его больше не беспокоили…
Дорога до «Наречья» не заняла много времени. Как только мы отошли подальше от Гиблого леса, я почти сразу узнал местность, определил нужное направление, а уже через два часа в прямой видимости оказались первые деревенские постройки.
Можно было бы добраться и быстрее, если бы не Усач. Гигантский краб частенько не мог протиснуться между деревьев, поэтому приходилось искать обходные пути. Впрочем, жаловаться глупо — за время неспешной прогулки я окончательно составил в голове план дальнейших действий… И для того, чтобы начать его реализацию, требовалось добраться до города.