Этот многоликий Шекли

Абрамов Сергей Александрович

Жизнь в будущем, придуманном писателем, не стоит ничего. Страшно!..

А в настоящем, которое окружает Шекли?.. Мне довелось посмотреть тревожный и честный американский фильм, который так прямо и называется: «Убийство Америки». Бесстрастно, документально (и от того еще более страшно!) рассказывая о многочисленных случаях массовых убийств в городах США, об убийцах-наркоманах, о свихнувшихся

«героях» войны во Вьетнаме, о каждодневном рэкете, о широкой и свободной продаже оружия, создатели фильма делают горький, но закономерный вывод: Америка — на грани конца. Ее расстреливают ежедневно: из кольтов, смит-и-вессонов, карабинов и даже автоматовна улицах, в квартирах, в магазинах, в подъездах. Но мало того — и об этом кинематографисты, обеспокоенные уголовной преступностью в США, не вспоминают, — каждодневно Америку убивают в Никарагуа, в Сальвадоре, на Ближнем Востоке… Американская военщина, всякого рода кеттельманы, ведя сынов страны убивать, сама же — с помощью тех же сынов — и убивает свободу, демократию, права человека. Убивает Америку. Не только в Америке — в разных концах света.

Можно ли обвинять Шекли в излишней мрачности его прогнозов? Я бы поостерегся…

Раз уж мы заговорили о кино, стоит вспомнить рассказ «Бесконечный вестерн», где прогнозируется лихое и раздольное будущее, в коем кинематограф пришел на службу убийству или, наоборот, убийства пришли служить десятой музе, музе кино. Та же мысль: жизнь едва ли стоит цента — плюнуть и растереть. Настоящий мужчина ею не дорожит, опа для него лишь ставка в игре. На этот раз в игре под названием «вестерн».

Апологет игры в смерть старик Паркер говорит герою: «Ты хоть представляешь, для чего вообще существует вся эта штука? Да, они заставляют нас надевать маскарадные костюмы и разгуливать с важным видом, как если бы нам принадлежал весь этот чертов мир. Но они и платят нам огромные деньги — только для того, чтобы мы были мужчинами. Более того, есть еще высшая цена. Мы должны оставаться мужчинами. Не тогда, когда это проще простого, например в самом начале карьеры. Мы должны оставаться мужчинами до конца, каким бы этот конец ни был. Мы не просто играем роли, Том. Мы живем в них, мы ставим на кои наши жизни, мы сами и есть эти роли, Том».

Герой

рассказа, мужчина из мужчин, неуловимый ковбой, суперпрофессионал-убийца вдруг усомнился в том, что он правильно живет, в том, что его роль верна и честна. Усомнился — и был убит «настоящим мужчиной», который ни в чем не сомневался.

И как аргумент в споре Тома с Паркером, аргумент против Паркера — еще одно определение «настоящего мужчины» в рассказе «Человекоминимум» («Паломничество на Землю».-М.: Мир, 1966). Его герой Антон Настойч как раз суперНЕпрофессионал. Он из тех, кто забивает гвоздь шляпкой вперед, а молотком то и дело попадает по пальцам. И вот он-то и становится первопроходцем, основателем внеземной колонии. В обычном представлении первопроходцы больше смахивают на героев «Бесконечного вестерна», но Шекли рассудил иначе. Если на чужой планете сможет выжить в одиночку Антон Настойч, то, значит, она годится для колонизации: остальные уж точно выживут. Что ж, и это будущее устроено не без жестокости: не справится Настойч, — значит, погибнет — такова жизнь! Но герой преодолевает все трудности, побеждает планету и, главное, самого себя: становится сильыым, удачливым, умелым и ловким. Если хотите, суперпрофессионалом. От человекоминимума, требующегося для непростой роли первопроходца, приходит к человекомаксимуму. Он и есть настоящий мужчина, именно он, а не персонажи «Вестерна». Настоящий мужчина, считает Шекли, не тот, кто легко и просто сеет смерть, а тот, кто несет жизнь — дереву, птице, человеку, городу, миру.

Соотечественник и коллега Шекли, прекрасный писатель Рей Бредбери писал: «Я не вижу на свете ничего важнее Человека с большой буквы. Разумеется, я подхожу пристрастно, ведь сам я из этого племени… Человек с большой буквы должен жить».

Человек с большой буквы живет в произведениях Рея Бредбери, Клиффорда Саймака, других американских писателей-фантастов, ну и, конечно, в лучших повестях и рассказах Шекли, писателя поистине многоликого, многослойного, — да простится мне сия литературоведческая вольность! Но ведь это прекрасное качество — многоликость! Если фантастика однолинейна, однопланова, это уже не фантастика.