Этот несносный Джеффри
Шрифт:
– Как ты сюда попала? – продолжал кипятиться он. – Что тебе нужно? Быстро убирайся отсюда!
Можно было подумать, что я попала на его засекреченную базу. Я осторожно поднялась на ноги, моля о том, чтобы каблуки были целы. Да, они не сломались. Но зато колени были сбиты в кровь, ладони болели, а на светло-желтом сарафане остались пятна от травы и земли. Я удивленно оглянулась. Вход сюда загораживали побеги плюща, которые и раздвинулись от моего падения. Похоже это и в самом деле очень уютный и скрытый от глаз уголок.
– Ты уберешься отсюда или как? – рявкнул Джеффри, возвращая меня в реальность.
Я лишь поморщилась.
– Послушай, я даже толком не поняла, как я сюда попала. Я не смогу сама найти выход к дому.
– Замечательно! Тогда ты останешься гнить среди кустов!
Он бесцеремонно взял меня за плечи и вытолкал прочь с полянки. Черт! Даже на каблуках я была чуть-чуть ниже его!
Я на секунду вообразила, что мне опять придется бродить среди этих ровных одинаковых кустов, и с ужасом повернулась к мальчишке.
– Джеффри, я правда не выберусь отсюда. Может, ты и не очень умен, но должен же понять, что мне будет очень сложно найти правильную дорогу в лабиринте, в который я попала первый раз в жизни!
Ну, уж это до него точно должно дойти. Хотя…
Джеффри соображал секунд тридцать, а затем, с сердитым вздохом, резко схватил меня за предплечье и поволок за собой. Я снова чуть не упала, запнувшись обо что-то.
– Помедленнее! – попросила я, цепляясь за него, чтобы не потерять равновесие.
– Не трогай меня! – выкрикнул он, скидывая мою руку, как дохлую крысу. – Если не хочешь идти со мной, то иди одна!
– Нет, подожди.
Я остановилась и осмотрела тропинку. Хоть она была и земляная, но мусора, камней и веточек на ней, насколько я помню, не было. Что ж, придется решиться на некоторую дикость…
Я начала снимать босоножки. Уж этот эгоист ни за что не прислушается к моим просьбам и вполне может оставить где-нибудь посреди пути. К тому же я боялась опять упасть – коленки до сих пор щипало, да и сарафан был в жалком состоянии. Неожиданно возникла небольшая проблема, и я, скрепя сердце, передала кузену свой дневник.
– Подержи, пожалуйста.
– Что это еще за фигня? – Он повертел «молескин» в руке и большим пальцем попытался его открыть.
– Не смей! – испуганно воскликнула я, толкнув его в бок.
– Я просто посмотрю! Это что, твой дневник?
– Нет! – поспешно ответила я, чувствуя, как полыхнули щеки. – Это… это мой альбом с эскизами. Я учусь рисовать, к твоему сведению.
Он фыркнул и закатил глаза.
– Наверное, что-то серое, как вся твоя жизнь, – с сарказмом заметил он.
Я ничего не ответила, стряхивая с себя босоножки. Джеффри с интересом наблюдал за этим процессом и рассмеялся, увидев, как я сразу стала намного ниже его.
– Теперь
Я ненавидела шутки про свой рост больше всего на свете, но не показала, что меня это как-то задело. Я лишь вырвала у него свой драгоценный блокнот и, гордо задрав носик, как будто так можно было стать чуть повыше, направилась вперед.
– Я не собираюсь кончать свои дни среди кустов, – проворчала я и оглянулась.
К моему немалому удивлению, Джеффри тоже снял свои кроссовки, довольно потоптался на одном месте, привыкая к новому ощущению, и упругой походкой прошел мимо меня.
– Тогда не отставай, Сурок!
Я поспешила за ним, опасаясь, что он сейчас скроется за одним из поворотов и я потеряю единственную живую душу среди этого ровного зеленого ужаса.
– Я не сурок, – обиженно заметила я. – А зачем ты снял кроссовки?
– Просто так, – он оглянулся через плечо. – Тебе можно, а мне нет?
Он насмешливо хмыкнул и ускорил шаг. Я бросилась за ним чуть ли не бегом.
Я боялась наступить на какой-нибудь шип, острую занозу или крошечный кусочек стекла. Тропинки здесь были гладкие, без посторонних предметов. А на каблуках бы я сейчас все равно где-нибудь упала – Джеффри спешил так, словно за нами охотился минотавр, и мне, даже босой, приходилось не очень легко.
Ходить без обуви оказалось не так страшно, как я думала раньше. Земля была теплой, утоптанной. Она слегка щекотала кожу стопы, и я чувствовала каждую малейшую неровность. Обычно я находилась в дюйме над землей, нося туфли на каблуках. Но сейчас я будто чувствовала свою причастность к планете, соприкасаясь с ней голой кожей.
– Вот и все.
Я удивленно остановилась. Задумавшись, даже не заметила, как мы быстро выбрались из лабиринта. Перед нами шумел фонтан, высился дом. Садовника нигде не было видно.
Джеффри, так же не надевая кроссовок, вышел на газон и довольно походил по нему из стороны в сторону. Мне вдруг тоже захотелось попробовать траву на ощупь, но я тут же одернула себя, напомнив, что в ней могут жить муравьи. С трудом балансируя, я принялась снова надевать тесные босоножки, крепко прижав дневник локтем к боку.
– Послушай, – набравшись храбрости, начала я, – а та беседка? Она…
Джеффри, резвившийся на полянке как щенок, впервые попавший на улицу, резко развернулся ко мне и злобно нахмурился.
– Ты ее никогда больше не увидишь, усекла, Сурок?
– Я не…
– Для меня ты Сурок, точка! Второе – ты никогда больше и близко не подойдешь к этим кустам, потому что теперь ты их жутко боишься.
Он развернулся и быстро зашагал прочь. Мне стало так обидно, что захотелось крикнуть ему вслед что-нибудь резкое и злое, но я промолчала. Кто знает, а вдруг за ближайшим кустом стоят Софи и мисс Уилсон?