Этот несносный Ноготков
Шрифт:
— Работники эн-пэ-у поставят вам памятник при жизни за один этот тонкий комплимент, — не выдержал Хворостов и добавил: — Если, конечно, вернемся на Землю, Роман Павлович.
— Что значит «если», Петр Валерианович? — возмутился Молотков. — Мы обязательно вернемся, чего бы это нам ни стоило! Но пока наша задача — добраться до Марса. Хотел бы я знать, что за паразиты заставили наш «Эллипс» так глупо изменить свой курс!
Когда после небольшой паузы Иван Сергеевич подошел к сыну доктора
— Прости, пожалуйста, дорогой Алик, я имел в виду не тебя!
— Я же предупреждал вас, Иван Сергеевич, — досадливо махнул рукой Серповский, — что это дело милейшего сыночка Филиппа Ивановича! Это же явно он... — Тут штурман и дублер внезапно поднялся со своего места и буквально со слезой в голосе обратился к Алику: — Извини, дорогуша, мы же очень любим тебя!
— Любите, — обидчиво произнес Алик, — а называете паразитом! Да, это я сделал так, чтобы «Эллипс» немного повращался, но...
— Никаких «но!» — воскликнул Молотков. — Это было просто великолепно, Алик! Когда я взглянул на «зеркалку», то просто ахнул от восхищения — просто какая-то фантастическая феерия!
— Ни один художник не смог бы это изобразить! — подтвердил, подобострастно улыбнувшись, дублер и штурман «Эллипса».
Филипп Иванович, наблюдавший эту сцену, неожиданно поднялся и нанес Алику несколько весьма чувствительных ударов по тому месту, которое многие люди стесняются называть вслух.
— Не бей меня! — закричал Алик.
– - Не трогайте ребенка! — вскинулся командир корабля и с явным удовольствием шлепнул мальчика по тому же месту.
— Не смейте! — повторяя действия своего командира, закричал Серповский. — Он не заслужил этого!
— Конечно, он заслужил не этого! — заметил Иван Сергеевич.
— Его надо было выбросить за борт, к акулам!
— Вы, кажется, немного увлеклись, Иван Сергеевич, — произнес астроботаник. — В космосе акулы, к превеликому сожалению, не водятся. Но у вас как командира корабля есть великолепная возможность изолировать этого юного хулигана в шлюзовой камере.
— Идея! — прохрипел Молотков и, повернувшись к Филиппу Ивановичу, спросил: — Вы не возражаете... гм... милостивый государь? Я имею в виду ультрагипноинга...
— Отнюдь! — наклонил голову Ноготков-старший. — Раньше надо бы... Как это мы раньше запамятовали?!
Иван Сергеевич несколько помедлил и нажал какую-то кнопку одного из приборов. В ту же секунду яркий сноп красноватого света ударил в лицо мальчугана. Алик стал медленно валиться на бок и через две-три секунды лежал возле кресла.
— Если я не ошибаюсь, — заметил Валетов, — этот шутник уснул.
— Именно это дает нам возможность выполнить указание
... Когда начальнику Наземного пункта управления удалось ценою огромных трудностей наладить радиотелевизионную связь с «Эллипсом», его взору представилась умопомрачительная картина.
Молодой телеоператор, сидевший у пульта радиотелевизионной связи, в недоумении протер глаза и с восхищением произнес:
— Вот дают, а! Мало того, что они день и ночь заняты научными наблюдениями, так у них еще есть время на самодеятельность!
Глава шестнадцатая,
между строк которой можно и не читать, ибо в ней отсутствует скрытый смысл
Когда Филипп Иванович отнес Алика в шлюзовую камеру и убедился, что сын его спит ровным и глубоким сном, он вернулся в салон. Там находился весь экипаж «Эллипса», кроме Серповского.
— Как себя чувствует наш ненаглядный любимец? — едва сдерживая гнев, задал вопрос Иван Сергеевич.
— Спит, шельмец, — устало махнул рукой Филипп Иванович.
— Ну, ладно, — перехватив взгляд Молоткова, примирительно произнес Блаженный. — Филиппу Ивановичу и так невесело. Давайте лучше думать, как избежать повторения столь прискорбного случая.
— Куда уж прискорбнее, — вздохнул Ташматов, — унижаться перед сопливым мальчишкой.
— А его нельзя усыпить месяца на два? — спросил астроботаник.
— Я его лет на пятьсот заморозил бы, — усмехнулся Кандзюба, — да это, увы, невозможно. А пацан мог всех погубить!
— Не переживайте, — помрачнел Хворостов, — еще есть шансы.
— Давайте решать сообща, — сказал Молотков, — как парализовать этого сорванца. А что он сможет натворить на Марсе?!
— Если мы туда попадем, — меланхолично вставил астроботаник.
— Без паники! — строго произнес Молотков. — Я заметил, Петр Валерианович, что вы уже не впервые... Вы трусите, да?
— Нет, Иван Сергеевич, я просто реально оцениваю обстановку. При таком психологическом резерве, как Алик, я не ручаюсь за...
— Пожалуй, Петр Валерианович прав, — произнес молчавший доселе академик. — Наличие, как он выразился, такого психологического резерва равносильно появлению сумасшедшего у пульта управления.
— Но сумасшедших можно связать, — рассудительно произнес астроботаник, — а что прикажете делать с гипнотизерами и телепатами?
— Пока он спит, — медленно заговорил художник, — его можно на всякий случай свя... то есть... гм... опутать простынями.