Этот разрушительный элемент
Шрифт:
А может, мне просто ненавистна мысль, что я вновь увижу Коула рядом с ней.
– А потом? – уточняет Леобен.
– А потом я поняла, о чем предупреждала нас Зиана в своем сообщении, – выпаливаю я. – Вам с Даксом стоит прислушаться к ней… Думаю, это не такая уж и безумная теория.
Не могут две атаки одичалых, увиденные мной, оказаться совпадением. А значит, кто-то пытается посеять панику. Ведь сейчас мирные жители «Картакса» обвиняют в случившемся генхакеров, а они винят во всем «Картакс». И обе стороны развяжут войну друг с другом, пока кто-то третий продолжит дергать
– Думаешь, кто-то манипулирует нами? – Леобен приподнимает бровь. – Но какой в этом смысл?
– Не знаю, – признаюсь я. – Но разве не нечто подобное сделал бы Лаклан?
– Лаклан? Он точно не стоит за этим. «Картакс» удерживает его в изоляции.
– И где? – спрашиваю я. – Можешь сказать мне, где он находится?
Даже если Лаклана держат в изоляторе, там скорее всего есть камера, а значит, я смогу увидеть его через «Истину».
Леобен прищуривается:
– И что ты собираешься делать?
– Не переживай так. Я не собираюсь его убивать.
Судя по всему, он мне не верит.
– Я просто хочу спросить его, что он сделал с вакциной.
– И ты не сдашься, пока не отыщешь его, да? Ты настоящая заноза в заднице. – Глаза Леобена стекленеют, а перед моими вспыхивает файл с местонахождением Лаклана. – Это его камера. Постарайся не задерживаться там. А после этого отправляйся за остальными. Увидимся, когда вернешься.
Я протягиваю руку, но тут же одергиваю ее, вспомнив, что не могу прикоснуться к нему.
– Спасибо, что отыскал меня, Ли.
– Всегда пожалуйста, кальмар, – говорит он. – По мне, так ты все еще член семьи.
Сердце сжимается от этих слов и от желания обнять Леобена перед уходом. Но вместо этого я загружаю файл с местонахождением Лаклана в свою панель. А затем сосредотачиваюсь на указанной точке, и коридор с кафетерием начинают мерцать перед глазами. Мир погружается во тьму, а через секунду я чувствую, как меня утягивает вперед, словно кто-то воткнул мне в грудь крючок и сейчас наматывает леску.
Под ногами резко появляется пол. Темнота сменяется светлой, чистой комнатой. Я оказываюсь в современной лаборатории с генкитами и операционным столом. Единственный выход отсюда – стальная дверь, на ручке которой мигает красный светодиод.
Лаклан стоит в другом конце комнаты с нечитаемым выражением на лице, глядя на меня своими серыми глазами.
От одного его вида все сжимается внутри, но я подавляю это чувство. Я пришла сюда не для того, чтобы жалеть себя. А чтобы заставить его рассказать мне правду о происходящем.
– Катарина, – говорит он. – Не ожидал тебя увидеть.
– Конечно нет, – соглашаюсь я. – Ведь в Энтропии ты ясно дал мне понять, что я не так много места занимаю в твоих мыслях.
– Ты делишь мозг с моей дочерью, – напоминает он. – И меня очень волнует, что станет с вами обеими.
– С твоей дочерью, – повторяю я.
Голос начинает дрожать. Это глупо, ведь я понимаю, что Лаклан не заботится обо мне и создал меня лишь чтобы помочь сознанию Цзюнь Бэй восстановиться. Но какая же большая разница понимать это и слышать из его уст. Всю свою жизнь я верила, что
Я впиваюсь ногтями в ладонь.
– Я пришла сюда из-за одичалых. Думаю, их атаки были спланированы и, думаю, это сделал ты.
Его брови поднимаются вверх от удивления.
– Катарина, меня уже несколько недель держат взаперти. И у меня нет доступа к сетям «Картакса»…
– Зато есть к «Истине», – возражаю я. – Ведь никто и не подумал скрыть ее от тебя. Не так ли? К тому же я сейчас здесь и разговариваю с тобой. Ты убедил Дакса, что пытаешься исправить вакцину, но меня тебе не обмануть. Не ты ли сначала сделал все, чтобы отправить на панель каждого код Цзюнь Бэй, а затем удалить его? И я не сомневаюсь, что ты скрываешь что-то еще. Так что я пришла сюда услышать всю правду.
Лаклан равнодушно смотрит на меня.
– Ты пытаешься запугать меня, Катарина? Ты всегда была умной девочкой – целеустремленной, сосредоточенной, и с тобой оказалось удобно жить – но при этом тебя сложно назвать пугающей.
Я делаю шаг к нему.
– Я просто хочу узнать правду.
– А мне нужно работать, – говорит Лаклан. – Ты слышала мое предложение, и оно остается в силе. Приведи ко мне остальных детей, после чего я выну тебя из головы моей дочери и дам тебе тело. Цзюнь Бэй отказывается стирать тебя, хотя и считает, что ты в отключке, а имплант, разделяющий ваши разумы, разрушается, так что другой альтернативы нет. Но сначала мне нужно исправить вакцину.
Я качаю головой:
– Уверена, ты что-то скрываешь.
Но Лаклан не отвечает. И вместо этого вновь поворачивается к генкиту, стоящему у стены, как не раз делал в хижине. Он не считает нужным разговаривать со мной. И даже смотреть на меня. От осознания этого меня охватывает ярость.
Он не считает меня пугающей? Значит, пришло время доказать, что Лаклан ошибается. Я оглядываю лабораторию, проводя сканирование. Должен же быть какой-то способ напугать его и заставить сказать мне правду. Взгляд замирает на генкитах, но на них стоит система защиты. Единственный интерфейс, к которому у меня есть доступ – освещение. В нем есть руководство пользователя, которое я тут же открываю перед глазами и читаю, что же там есть интересного. В нем отображены диаграммы, инструкция по обслуживанию, предупреждение о циклах отчистки…
Я поднимаю глаза на потолок. Цикл отчистки. Это может сработать.
Как и большинство лабораторий «Картакса», эта комната освещена лампами дневного света, но на потолке так же есть несколько черных полос – ультрафиолетовых ламп. Это стерильная комната – лаборатория, где проводят эксперименты с образцами вирусов. Ученым нужны места, где они смогут работать с вирусами гидры, которые можно обеззаразить, если они прорвутся в воздух. И эти лампы испускают вспышку ультрафиолетового света, способного проникнуть в образцы и уничтожить вирусные частицы. При максимальных настройках вспышки длятся всего секунду, но этой мощности хватит, чтобы наградить человека ожогами третьей степени.