Этот волшебник – Новый год! (Сборник)

Стивенс Линзи

Если ей не удастся обуздать бурный поток материнского красноречия, она, Эмбер, может оказаться в совершенно ужасном положении. Эмбер казалось, что над ее головой нависла мрачная, зловещая туча. Счастье еще, что Люси и Эмили по-прежнему весело развлекались на чердаке, откуда до Эмбер доносился приглушенный звук шагов и голосов.

Моля Всевышнего, чтобы девочки не попались Максу на глаза, Эмбер придирчиво оглядела себя в большом зеркале в рост человека. К сожалению, сменить поношенный темно-синий свитер и джинсы она не может — на это нет времени, да она и не хочет дать Максу повод думать, что его внезапное появление

на пороге ее дома хоть что-нибудь для нее означает.

Кого ты пытаешься одурачить? — с отвращением спросила себя Эмбер, осознав, что ей не скрыть лихорадочный румянец на бледных щеках и встревоженный, напряженный взгляд зеленых глаз. Ну что ж, остается делать хорошую мину при плохой игре и надеяться на благоприятный исход! С этой мыслью, находясь в полуистеричном состоянии, Эмбер выскочила из комнаты.

— А Макс и я вспоминаем тут добрые старые времена, — довольно проворковала ее мать, когда Эмбер с подносом в руках вошла в гостиную. — Мы ведь с тобой часто говорим о его дорогом отце, правда?

— О… да. Да, конечно, — отозвалась Эмбер, стараясь унять дрожь, чтобы не пролить чай мимо чашки. Не глядя в сторону Макса, она уселась у противоположной стены, как можно дальше от него.

Она и в самом деле очень любила преподобного Уорнера, скромного вдовца и образованного человека, который на протяжении всего ее детства был в Элмбридже викарием. Несмотря на свои многочисленные достоинства, ни он, ни часто сменявшиеся у викария экономки не могли совладать с его лишенным материнской ласки сыном: Макс рос невозможным сорванцом.

— Теперь наш город не узнать, — сообщила Вайолет. — Старый театр викторианской эпохи превращен в кинотеатр с несколькими зрительными залами, а рядом с вокзалом вырос уродливый супермаркет. Как он называется, дорогая? — обратилась она к дочери, не замечая, что та напряжена до предела.

— «Выбирай и плати», — ответила Эмбер, не сводя глаз с чашки в дрожащих руках.

Что за нелепость! Почему я веду с этим мужчиной светскую беседу, словно прежде не была с ним знакома? — вопрошала себя Эмбер, которой начинало казаться, что она попала в совершенно безумный, нереальный мир. И зачем Макс явился сюда? — думала она, чувствуя, что еще немного — и у нее начнется истерика. Не может же он серьезно интересоваться покупкой дома, Салли ведь сообщила, что он прочно обосновался в Лондоне.

И тут до сознания Эмбер вдруг дошло, что она ровным счетом ничего не знает о Максе. Не знает, как он прожил эти восемь лет. Ну, такой привлекательный мужчина наверняка давно женат, мрачно сказала она себе.

— …правда, дорогая?

— Что? — встрепенулась Эмбер и смущенно посмотрела на мать.

— Я только что рассказала Максу о некоторых ваших школьных друзьях, которые по-прежнему живут в нашем городе, — пробормотала Вайолет, с удивлением глядя на дочь, сильно побледневшую и чем-то обеспокоенную. — Да, и Роуз Томас, конечно, — продолжала Вайолет, обращаясь к Максу. — Кстати, ее дочь Эмили как раз сейчас играет у нас с Люси и…

— Я уверена, Макс выпил бы еще чаю, — поспешно вмешалась Эмбер.

— Нет-нет, благодарю вас, — прогудел в ответ Макс, поднося свою чашку ко рту.

Вовремя оборвав свою мать, Эмбер направила, очевидно, ее мысли в иное русло, во всяком случае, пожилая дама поинтересовалась:

— А вы не предполагаете вернуться обратно в Элмбридж?

— Видите ли, — задумчиво

произнес Макс, на миг повернув свою темную голову в сторону Эмбер и оглядев ее напряженную неподвижную фигуру, — видите ли, Джон Фрейзер и я все никак не разберемся в бумагах моей бабушки, скончавшейся более года назад. К сожалению, большой дом, стоявший на ее земле, сгорел во время пожара. Так что мои планы на будущее не совсем мне ясны.

Вайолет Грант в полном замешательстве уставилась на него.

— Господи! — воскликнула она наконец. — Я и забыла, что старая леди Паркер приходилась вам бабушкой. Ей, наверное, было за девяносто.

— Девяносто два, по-моему, — сухо улыбнулся он.

— В последние десять лет я ее ни разу не видела, но была потрясена, узнав, что она погибла во время пожара, — с глубоким сочувствием сказала Вайолет. — Такой красивый дом… Как жаль, что теперь на его месте обгорелые развалины. Скажите, а это правда, что леди Паркер не дала вашей матери ни гроша? — Вайолет не могла не повторить сплетню, ходившую по городу. — И что она не желала видеть дочь, после того как та сбежала с вашим отцом?

— Кто знает! Я свою бабушку никогда не видел, — отрезал Макс и пожал плечами.

Стараясь переменить тему разговора, он пустился в расспросы о прочих изменениях, произошедших в городе за несколько лет.

Беседа приняла менее опасный оборот, Вайолет стала с удовольствием распространяться о развитии Элмбриджа в последнее время, а Эмбер, немного успокоившись, исподтишка приглядывалась к мужчине, которого так давно не видела.

Хотя они росли вместе, шестилетняя разница в возрасте создавала между ними пропасть, когда Эмбер была подростком. Тем более что Макс всегда выглядел старше своих лет. В резких очертаниях его рта и блестящих синих глазах всегда было что-то не по-детски зрелое. Увидев его у своих дверей, Эмбер, конечно, сразу узнала Макса, теперь же она убедилась в том, что он не изменился.

Впрочем, это было не совсем так. Хорошо знакомое ей юное лицо обрело некую строгость, даже суровость, а в удивительно ясных синих глазах появился холодный, стальной отблеск. И однако — какая чудовищная несправедливость! — в остальном он был все тем же неотразимым мужчиной, которого она, увы, не могла забыть.

И тут, когда Макс чуть изменил позу, повел широкими плечами, улыбаясь матери быстрой мимолетной улыбкой в ответ на ее замечание, по телу Эмбер пробежала дрожь желания.

Напрасно она, стиснув зубы, старалась думать о чем-нибудь другом… о чем угодно, лишь бы не видеть своим мысленным взором сильную, мускулистую грудь, стройные бедра, красивые ноги, скрытые сейчас дорогой темной тканью делового костюма, который Макс носил с такой непринужденной элегантностью и уверенностью.

Быть может, слишком резко — от обиды на жизнь с ее страшной несправедливостью — Эмбер вдруг сказала:

— Очень приятно снова встретиться с тобой, Макс. Но ведь ты, разумеется, занятой человек, времени у тебя мало, и мы не смеем больше тебя задерживать. — Эмбер выразительно взглянула на свои ручные часики.

— Что ты, Эмбер! — с нервным смешком воскликнула ее мать. — Разве милый Макс не останется у нас ночевать? — На лице Вайолет было написано крайнее удивление.

— Глупости! — отрубила Эмбер, чувствуя, что в любой момент может взорваться. — Нет, конечно! Макс просто случайно оказался в наших местах и…