EURO-2008. Бронзовая сказка России
Шрифт:
— Многим интересно, что вы сотворили с Павлюченко, который раньше на минуту взрывался, а потом на 20 минут засыпал, а теперь не останавливается ни на мгновение?
— Он показал, насколько гибкими и восприимчивыми могут быть молодые футболисты. Как я уже говорил, он сбросил немало килограммов и пришел в нужное состояние для демонстрации своего мастерства. Для того, чтобы действовать, а не противодействовать. Теперь он постоянно в движении, ищет свой шанс, а не ждет, пока он предоставится. Создает себе пространство, чтобы получать хорошие передачи, выигрывает единоборства в воздухе и на земле. Но даже если он не получает мяч,
— Учитывая, как он выступал весной, вы думали о том, чтобы вообще не взять его на чемпионат Европы?
— Нет. Он хороший парень, талантливый игрок. Но уровень его игры не соответствовал уровню его возможностей, а также международным стандартам. Роман просто, образно выражаясь, должен постоянно бодрствовать. Посредством тренировок, специальных физических упражнений, которые он выполняет.
— Не обменивались ли вы мнениями с Черчесовым, как не давать Павлюченко вновь «заснуть»?
— Это не дело тренеров, профессионал должен отвечать за свое состояние сам. Кстати, мне очень нравится Черчесов, он чрезвычайно открыт и свободно мыслит. Главный тренер «Спартака» относится к нам с большим уважением, и мы отвечаем тем же.
— Скажите честно, после Андорры у вас были мысли не брать на Euro Аршавина?
— Нет. Я сразу сказал своим помощникам, что Аршавин поедет на Euro. Потому что к матчу со Швецией мы должны были остаться в гонке за выход из группы. Кроме того, в отборочном турнире он был героем сразу нескольких ключевых эпизодов. Например, после сольного прохода забил важнейший гол в Македонии. Тем самым он доказал, что может внести в игру изюминку и решить исход эпизода — а возможно, и матча. Поэтому я не испытывал ни секунды сомнений, брать ли Аршавина на Euro.
— В какой-то момент матча с Голландией показалось, что Аршавин очень устал. Но вы не стали его менять — и в овертайме получили от него результативный пас и гол. Интуиция подсказала?
— У меня даже мысли не было его менять. После некоторых эпизодов взрывной работы пульсу него повышается до 180–190 ударов, и тогда ему требуется некоторое время для восстановления. Поэтому я не считаю, что ему нужно пробегать слишком много метров, работая в обороне. Он способен к быстрому восстановлению даже на поздних стадиях матча, и это бесценно для команды.
— Как вы прокомментируете решения Любоша Михела в двух эпизодах — во-первых, неназначенном пенальти на Жиркове в овертайме, и, во-вторых, показанной и отмененной красной карточке Колодину в конце основного времени?
— Хайтинга зацепил Жиркова за левую ногу, и это было видно сразу. Просмотр по DVD это подтвердил, но судья-то должен принимать решения сразу. К сожалению, он момента нарушения не увидел.
— Может, и к лучшему, что Россия выиграла не в результате этого пенальти, который потом бы долго обсуждали, а двумя красивыми голами с игры?
— Когда все закончилось, можно говорить все что угодно. Но в тот момент мы бы предпочли,
— Но никакой сверхэмоциональной реакции на этот эпизод вы не явили.
— А что я могу сделать, если эпизод уже закончился? Во втором случае я моментально увидел, каклайнсмен на дальней бровке поднял флаг, показывая, что мяч вышел за пределы поля. Значит, удаления быть не должно! Я тут же подбежал к другому лайнсмену, указал ему на коллегу и сказал: «У вас же есть бип-система, укажите арбитру, что поднят флажок!» Второй лайнсмен меня послушал, и это было смелым и оперативным решением.
— Матч с Испанией будет второй раз на турнире (после Швеции) судить бельгиец Франк де Блекере. Знакомы ли с ним лично?
— Нет. Мы только пожимали друг другу руки. Но знаю, что это спокойный арбитр, который держит игру под своим контролем и знает, как ею управлять.
— Торбинский забил победный гол, но не сможет сыграть в полуфинале из-за дисквалификации.
— Торбинский — это маленький гоночный автомобильчик, который может появляться то здесь, то там, где соперник его меньше всего ждет. Но ему необходимо задуматься, почему он вынужден будет пропустить полуфинал. С голландцами он получил одну желтую карточку, был близок к другой. Он совершает ненужные фолы, что в матчах с соперниками уровня Голландии особенно чревато. Надеюсь, с опытом он научится избегать этих нарушений. А пока для нас большой вопрос, что делать, когда обе команды «подсели», и нужен какой-то прилив энергии.
— Насколько серьезны для команды потери Торбинского и Колодина?
— Мы уверены в людях, которые их заменят. Но нельзя не отметить, что Колодин делал свое дело отлично. Во-первых, он нейтрализовал ван Нистелроя и других голландских игроков. Во-вторых, он невероятно аккуратен в передачах — 87 процентов из них точны. Это, конечно, потеря.
— Происходило ли что-нибудь необычное в раздевалке после матча с Голландией?
— Я праздновал с командой всего минут пять, а потом меня отдали на растерзание телевидению. Несколько российских компаний, немецкая, итальянская, испанская… Но в раздевалке была буря эмоций — их я успел застать. Назвал бы это прекрасным хаосом.
— Что вы говорили команде в начале тренировки в понедельник, первой после блестящей победы?
— Сказал, что они многое доказали самим себе и получили большое удовольствие. «Теперь вы знаете, что такое быть национальной командой, — сказал я им. — Вы знаете, какое уважение можно получить в своей стране и во всем мире, выиграв важнейший матч за сборную. Теперь вы поняли, что играть за сборную — это привилегия, которая дается далеко не каждому. Вы вправе гордиться собой, и мы гордимся вами».
— Вы уверены, что игроки не отметили эту победу по-русски?
— Тренерский штаб отметил, выпив по бокалу вина. А еще у нас недавно день рождения отмечали братья Березуцкие, а после них — Адамов. Я им сказал: «Раз день рождения — значит, покупайте бутылку шампанского!» Они купили, за день до матча откупорили ее за обедом, разлили по бокалам, но сами пить не пожелали: «Завтра игра!» Это мне понравилось. Мы, тренеры, выпили по полбокала за здоровье наших игроков и этим ограничились. Но не игроки!