Ева в пути
Шрифт:
Ева оказалась ушлой и любопытной девчонкой. У нее было всего лишь пять минут до прихода милиции (и лично господина Президента), и Ева потратила их не зря. Секретарша надеялась, что старый астроном не догадается почистить корзину – и оказалась права. Таблицы и расчеты ее не интересовали. А вот текстовый файл под именем «ева» она быстренько распечатала. И смылась по пожарной лестнице, когда в дверь забарабанили тяжелые кулаки, успев прихватить только микроскопический рюкзачок и листок с текстом. Прочитала, а потом бродила, бродила
– Ну и вот, – развела руками Ева. – Теперь я немножко отдохну и пойду дальше, – она вздохнула, чуть нахмурившись.
– Что – вот? Куда ты идешь? Что было в файле?
– Письмо мне, конечно, – удивилась Ева. – Он же обещал… А! Про что письмо?
– Да, да! – Андрей подался вперед, еле сдерживаясь – так хотелось тряхнуть девчонку за плечи. Ева рылась в рюкзачке, подзорная труба мешала, и девочка отодвигала ее локтем, сердито морщась, а потом с грохотом бросила на стол, – приглушенный свет отразился от линзы, и по потолку пробежал румяный солнечный зайчик. Ева вытащила смятый листок, протянула его Андрею. И вдруг отдернула руку, насупившись. – Он просил никому не говорить, – сказала она. – Это опасно и вообще… не надо знать.
Андрей откинулся на спинку стула, скрипя зубами.
– Я вот прочитала, и не знаю, как теперь, – сказала Ева. Она теребила распечатку, виновато пряча глаза, и Андрей выдохнул, обманчиво расслабляясь, а потом освобожденной пружиной бросился вперед и выхватил листок из липкой горячей ладошки.
– Отдайте! – крикнула Ева. В ее голосе зазвенели слезы, и несколько человек за соседними столиками недовольно оглянулись. Андрей весь скривился от жгучей неловкости, но читать не перестал.
«Милая Ева, – писал старый астроном, – мои расчеты неопровержимо доказывают, что наша Земля очень маленькая и к тому же плоская. Все наблюдения, которые я сделал за последние семнадцать лет, говорят в пользу этой теории. Мне не удалось непосредственно наблюдать трех китов, но косвенные данные…»
– Что за бред? – ошалело спросил Андрей, поднимая глаза на Еву. В глазах девочки стояли слезы, нижняя губа припухла и дрожала.
– Отдайте, – тихо попросила она, протянув ладошку. Андрей вздрогнул, вспомнив случившееся минуту назад и пропущенное мимо сознания. Горячая? Липкая? Проголодавшаяся, растрепанная… Он схватил девчонку за руку, сжал тонкие пальцы – Ева тихо вскрикнула от боли и удивления, уставилась на сплетенные руки, задрав брови:
– Ну вы даете… – пробормотала она. – Это же незаконно! Прикосновения запрещены в самый первый день Президента, нас в школе учили!
– «Закон о неприуможении разочарований», параграф первый, – подтвердил Андрей. – Девочка, ты хоть понимаешь, что происходит? – он мял, тискал ее руку, одурев от ощущения гладкой, живой кожи под пальцами, от тепла, от слабого биения пульса, – от всего, чего он был лишен семнадцать лет и на что уже не надеялся. – Ты хоть понимаешь, что законы Президента невозможно нарушить – а мы! – он расхохотался.
– Отпусти,
За спиной деликатно откашлялись.
– А, пап, привет, – сказала Ева, мгновенно успокоившись. Андрей поспешно выпустил ее руку и обернулся.
Неприметное, но значительное лицо, аккуратная седая бородка. Теперь Андрей обнаружил то, что никогда не замечал по телевизору: мудрость и древнюю тоску в глазах Президента. Или он просто не хотел видеть то, что давным-давно поняли и приняли другие – пусть неосознанно? Андрей медленно встал.
– Садитесь, – печально сказал Президент и пододвинул себе стул. Грузно умостился за столиком, повернулся к Еве: – Я тебя просил не связываться с этим стариканом? Просил? Чего тебе не хватало?
– Ну мне скучно было, пап, – заканючила Ева, опустив ресницы и разглаживая юбку.
– Сама влипла и человека втянула, – покачал головой Президент. – А вы? – повернулся он к Андрею. – Любопытство кошку сгубило, знаете? Правдолюбец хренов, борец с преувеличениями и метафорами…
– Но позвольте, – запротестовал Андрей, – что, собственно, я узнал? Плоская земля на китах – это, извините, бред старого маразматика…
– Он не дочитал, пап, – объяснила Ева, осторожно вытягивая распечатку из-под ладони Андрея.
– А толку? – печально спросил Президент. – Все равно додумается. Ведь додумаетесь?
Андрей пожал плечами, неуверенно кивнул.
– Ну, Андрей, – нетерпеливо заговорила Ева, – ну все же по…
– Замолчи! – Президент прижал ладонь к губам девчонки, но она, упрямо мотнув головой, продолжала:
– …померли, – упрямо пробормотала она. – И в рай попали. Одни мы с тобой, как два придурка… – Она вывернулась из-под ладони и, изогнувшись, взглянула в лицо отца: – Почему ты мне ничего не говорил? Ну почему?!
Президент обхватил голову руками и тяжело вздохнул.
– Вот уж действительно придурки на мою голову, – мрачно сказал он.
– И что теперь? – тихо спросил Андрей. За широким окном стояла летняя ночь – и Андрей знал, что воздух на улице свежий и сладкий, в кустах сирени поет соловей, а в небе светятся звезды, бессмысленные и прекрасные. Он оглядел кафе – за столиками в полумраке еле слышно переговаривались тени, иногда раздавался смех. Зазвенели колокольчики над дверью, впуская нового посетителя. Из кухни сильнее потянуло кофе и корицей. Задрожал отблеск свечи на пузатом боку старинного чайника. «Если погонит молниями – все разнесет. Жалко», – подумалось вдруг, а Президент все молчал.
– Да ничего, – сказал он наконец, – не изгонять же вас, в самом деле… – Андрей, еще не веря, откинулся на спинку стула и вдруг перехватил взгляд Евы – ее растерянность ушла, сменившись веселой злостью. «Молчи, – хотел крикнуть он, – ты и так наломала дров со своим чертовым астрономом… Заткнись, дура!» – но Ева коротко посмотрела на него, и язык присох к небу, – такое дикое бешенство и бесшабашная удаль были в ее взгляде.
– Ну, знаешь, па, – проговорила Ева, вставая. – Ну, знаешь… Где здесь, черт возьми, выход?