Ева. Минус на минус
Шрифт:
Как же я ошибалась!
Дикий женский вопль заставил подпрыгнуть ошалевшей гусеницей.
– Кто кричал? – послышался снаружи хриплый спросонья бас Егора. – Ева?!
– Я здесь, – прохрипела, выбираясь из палатки и на ходу натягивая кроссовки. Луч фонаря больно ударил по глазам, заставляя скривиться и отвернуться, прикрывая лицо руками.
– Цела, – крикнул кому-то Алекс, отводя свет в сторонку.
– Уверен? – уточнил Егор.
– Полностью, – ответил братец и швырнул мне в руки какой-то балахон, впоследствии оказавшийся
Последняя фраза звучала тихо, только для меня, и я тут же покраснела. Ну да, ночь была теплой, а спальник жарким. С чего бы мне спать в джинсах и футболке? Хорошо хоть белье не сняла – Поля вообще в одних трусах обычно ложилась.
– Черт, Полина!
Только сейчас до меня дошло, что из палатки больше никто не выбегал. А ведь готесса на вопль среагировала бы первой.
– Подруга, ты где?!
– Здесь! – рявкнули из кустов. Три луча тут же перекрестились в зеленых ветвях. Сейчас они ходили ходуном – это готесса, чертыхаясь и путаясь в листве, пыталась выбраться наружу.
– Полина, – первым подбежал к девушке Богдан, – ты в порядке?
– Это ты кричала? – догнал брата Егор.
– Угу, – мрачно ответила Поля. – Чего-то я перетрусила…
– Что случилось?! – Я покосилась на увесистую палку в руках подруги. – Поля, что здесь было?
– Да приходили какие-то мужики с дубинками, но я быстро объяснила, что здесь им ловить нечего. Больше не придут.
– Какие мужики?! – прохрипел Богдан.
– Они здесь коров неподалеку пасут. Нас заметили и решили… кхм… познакомиться.
– Это они тебя так напугали? – «догадался» Егор.
– Нет, конечно, – отмахнулась дубинкой Поля. – Я думала, здесь полтергейст.
Народ как-то сразу заулыбался и успокоился. Вообще, очень сложно долго волноваться, когда организм буквально отключается на ходу. Первым вернулся в палатку Егор, пожелав всем спокойной ночи. Потом – Алекс, напоследок обойдя лагерь и позаглядывав в особо плотные хитросплетения кустов. Последним, еще раз уточнив, как себя чувствует боевая готесса, отчалил Богдан, и я только хотела последовать его примеру, как…
– Стоять, мартышка, – бодро растоптала мои надежды Полина. – Я не просто так вопила.
– Ну да, – зевнула я. – Тебя полтергейст напугал.
– Какой, полтергейст, Ева?! – рыкнула подруга. – Я чужого учуяла.
– Чужого? – переспросила я. Сонный мозг тут же нарисовал двухметровое чудовище с кислотой вместо крови.
Полина тяжко вздохнула:
– Не настолько чужого. Просыпайся, Ева. Нужно обойти лагерь.
– А может, тебе только показалось? – с надеждой спросила я.
– Нет, не показалось, – мрачно отчеканила Полина. – Ты – налево, я – направо. Если что – кричи.
Как же не хотелось изображать патруль! Ноги после вчерашнего болели так, словно на них чихнул дикобраз и оставил половину иголок в мышцах. Где-то на горизонте уже светлело небо. Если бы не деревья, можно было
«Какого лешего я тут ищу?! – подумала с раздражением. – Нет же никого!»
Вовремя так подумала: прямо перед тем, как завернуть за очередную елку. А в лесу этом, надо сказать, елки были прямо-таки монументальными. Их оказалось не так много, и росли они не кучей, как по ГОСТу, а от случая к случаю, хорошенько затерявшись среди дубов, кленов, рябин и других лиственных деревьев. Но при этом уж если попадались, то такие красавицы, что за ними пол-армии Чингисхана могло бы без труда схорониться.
Ну, с армией я, может, и погорячилась, но один человек так точно спрятался. Вернее, один маг.
– Здравствуй, Ева, – вежливо поздоровался он.
Я пожевала губами и ответила:
– И тебе привет, Гаспар.
Пришлец улыбнулся, обнажив такие белые клыки, что они аж блеснули в тусклом свете убывающей луны.
– Ого, – шепнула Полина, бесшумной тенью выныривая у меня за спиной. – Какая встреча. Целый Гаспар. Твой жених номер шесть?
– Номер пять, после того как Джо-Джо отправился покорять Новую Землю, – тихо поправила я подругу.
– И чего с ним будем делать?
Я усмехнулась, с удовольствием наблюдая, с каким любопытством прислушивается Гаспар к нашему тихому диалогу.
– А помнишь, ты предлагала посадить, привязать?..
Уголки губ у парня стремительно поползли вниз:
– Милые леди, а может, вы просто накормите бедного заблудившегося путника? Обещаю вести себя прилично.
– Ты ему веришь? – шепнула Поля.
– Ни на грамм, – так же тихо, почти не разжимая губ, ответила я. – Но что ты предлагаешь? Устроить здесь потасовку? Мои братья оценят его бросок молнией…
– Тогда приглашай его в лагерь, а там посмотрим по обстоятельствам. Накормим, напоим… может, он и сам уйдет.
Я чуть не расхохоталась: сказано это было таким тоном, что Гаспару можно было уже начинать сочувствовать. Потому что в походной сумке Полины были вещи куда забавнее семян южного колчагара. И, зная этого парня, я была почти уверена, что знахарка ими воспользуется.
Гаспар, или Гастон, как его называла лично я за удивительное сходство с персонажем диснеевского мультика, был французом. Причем в худшем смысле этого слова: эдаким придурочным французским отродьем. Под два метра ростом, с косой саженью в плечах, он был просто образцом альфа-самца. В племени неандертальцев все самочки были бы его: длинная косматая шевелюра, квадратный подбородок и злобные глаза сделали бы его неотразимым. Дядюшка Дарвин, кстати, тоже был бы в восторге. Одного взгляда на «Гастона» хватало, чтобы поверить в теорию эволюции: вот же оно, потерянное звено между обезьяной и человеком!