Ева. Однажды в сказке
Шрифт:
– Ты была занята, когда я сделала… – снова попыталась вклиниться Полина.
– Я знаю, что я была занята! – белугой взвыла девушка. Причем белугой, которой явно прищемили что-то очень ценное, потому что звук из просто громкого к концу предложения перешел почти в ультразвук. – Это ведь ты уже четверть часа сидишь здесь, как будто в больнице заняться нечем!
– Да погоди ты орать! – с перекошенным лицом, но все еще пытаясь удержать миролюбивый тон, процедила Полина. – Я подготовила историю! И отнесла ее на пост! Можешь забрать ее там и…
– Ну вот что у тебя за привычка?! – Девушка изменила
Поля замерла с таким видом, будто только что проглотила целую пригоршню волчьих ягод.
– Ирина, – хриплым голосом сказала она наконец, – тебе не кажется, что у нас с тобой получается какой-то неправильный диалог? Ты только за сегодня наорала на меня трижды! Будь на твоем месте кто-то другой, я бы сказала: «Хватит вопить, истеричка!» Но я тебе всего лишь посоветую успокоиться… где-нибудь на безопасном от меня расстоянии!
И вот тут девушка сделала то, чего я никак от нее не ожидала. Она всхлипнула и прижала ладонь к губам.
– Ты даже не представляешь, как могут ранить твои слова! – заявила трагично, и с видом до глубины души оскорбленной личности побежала обратно по коридору.
Мы с Полиной одинаково круглыми глазами смотрели ей вслед, пока тонкая фигурка не скрылась за поворотом. Потом готесса мрачно, сквозь зубы, выдохнула:
– И снова, блин, я виновата. Ну что ты будешь делать?!
Теряясь в догадках, я медленно повернула к ней лицо: и это говорит тот самый человек, который только что утверждал, что я не должна позволять Вике себя обижать?!
– Что это вообще было такое, а?! – спросила пораженным шепотом. Кричать как-то не хотелось: не дай бог злобная девочка услышит и вернется!
– А вот это, милая моя подружка, – демонстративно развела руками Полина, – была Ирочка Колесова. Моя напарница по «труповскрывательству». Я же тут как бы на факультативе, а она – настоящий будущий патологоанатом. И слава богу, скажу тебе, потому что нужно быть мертвым, чтобы терпеть ее больше двух часов подряд. То есть либо ты уже прибудешь к ней хладным трупом, либо она тебя таким сделает своими мм… эксцентричными выходками. Короче, Иру поставили мне в пару.
– Ну хорошо, – мотнула я головой. – В принципе, учителей я понимаю. И даже трупы как-то могу понять. Но ты?! Как ты можешь спускать ее визги на тормозах?!
– Да очень просто, Ева, – отмахнулась готесса, будто это и не она вовсе была одним из самых скорых на расправу людей в моем окружении. А это, надо признать, очень показательно, учитывая, что в окружение входили мама, Алекс и другие странные личности, включая Васю-единорога. – Во-первых, в душе Ира – нормальная девчонка и вопит только по работе и только в крайних случаях. Ну если просто не разобралась, не расслышала, не успела сообразить. А так вообще мы с ней у одной каталки неплохо срабатываемся. Она даже говорит, что мои идеи ее вдохновляют, представляешь?
Вообще-то да, как раз в это я могла поверить. Ведь идеи у Полины обычно бывали такие, что кто-кто, а любители мертвечинки должны были их оценить.
– То есть ты ее как бы Муза? – хмыкнула догадливо.
Готесса оскалилась.
– А муза у нее нет. Вот такая в зизни зопа, –
– А ты не хочешь быть частью такой компании? – недоверчиво уточнила я.
Поля фыркнула:
– Шутишь? Да если бы я могла – я бы ее основала! Только вот я не могу. Потому что эта кучка эскулапов будет сдавать экзамены таким же безразлично настроенным педагогам. А я – папе. Разницу чувствуешь?
Я вспомнила старшего Казакова и мысленно присвистнула: о да! Еще как чувствую. Полинкин папа отлично смотрелся в роли стимула. А еще в роли ухоженного Бармалея или чуточку заросшего демона: эдакий брутальный бородатый дядя лет под сорок. Обычно в косухе, черных очках и на байке. Мужичок из тех, кто одним взглядом лечит запоры и куда логичнее смотрелся бы костоправом, нежели хирургом. Мне как-то даже рассказывали, что одна его пациентка вырубилась до прихода анестезиолога только от вида своего врача. Скорее всего врали, конечно, но спорить я не решилась.
– Короче, мне пришлось найти студента-старшекурсника, который здесь не просто штаны протирает, а реально старается чему-то научиться, и попроситься к нему в команду. Лучшим кандидатом оказалась Ирина. Мне, конечно, периодически хочется ее убить, но ради высшей цели приходится терпеть.
– Ну ничего, – улыбнулась я. – Зато прокачаешь выдержку. Это еще никому не вредило.
– Выдержку? – саркастично переспросила подруга. – Да я буквально познаю дзен. Иногда по два раза на дню. Ладно. – Она спрыгнула с каталки и потянулась. – Раз мы уже выяснили все с историей болезни, а я получила свою порцию звездюлей, предлагаю ехать домой.
Я покосилась на часы: шесть вечера. Ну да, можно было и в особняк возвращаться. Хотя для Полины это было детское время, да и я с удовольствием посидела бы где-то вечерком. Ну я же тогда не знала, что неожиданное приключение ждет меня не в кафе или пабе, а, наоборот, у порога родного дома? И когда оно предстало передо мной во всей своей красоте, я едва не свалилась с мотоцикла застывшей от изумления деревянной куклой. Потому что на звук Полинкиного оглушительного транспортного средства (ну, правильно, зачем ей глушитель? Пускай все знают, что она едет!) дверь особняка отворилась и на пороге возникла фигура, которую я меньше всего ожидала увидеть здесь и сейчас:
– Юлиан?!
Знаете, он совсем не изменился. Ну то есть вырос, конечно: все-таки десять лет прошло с нашей последней встречи. Из маленького восьмилетнего мальчика превратился в рослого парня с аккуратной стрижкой, широкими плечами и развитым не по годам торсом. Но даже несмотря на все это я узнала бы его сразу, с первого взгляда. Из-за ямочек на щеках, наверное, которые так здорово украшали его симпатичное лицо. Или светло-серых глаз под темными бровями. А, может, потому, что он был единственным, кто мог распахнуть объятия и ринуться мне навстречу с воплем: