Ева. Однажды в сказке
Шрифт:
Я честно скользнула по готессе глазами и не смогла представить ее в белом. Разве что в костюме Ку-клукс-клана, хотя, надо отдать Поле должное, расисткой она не была: люди ее бесили вне зависимости от цвета кожи.
– Ну так что? – подняла она на меня глаза. – Ты согласна… ой! – подпрыгнула на кровати так, что я вздрогнула от неожиданности. – Твоя сумка на меня бросилась!
– Ха-ха! – мрачно ответила я. – В этой комнате броситься может только ковер. А сумка вибрирует. Там телефон. Дай ее сюда.
Поля
– Твоя мама говорит правильно, – покачала она головой, – пора уже поменять эту дуру на что-то более вменяемое.
– Или вообще перейти на яблочные технологии, – кивнула я. – Говорят, айфон – это круто.
– Не советую, – пожала плечами Полина. – Вступить в секту всегда легче, чем выйти из нее.
Она открыла сумку и вытащила мою вибрирующую машинку. Смерила ее в руке:
– По-моему, легче было бы носить с собой таксофон, – а потом взглянула на экран. – Ух ты! Да это же один из твоих ухажеров.
Я со стоном уронила голову на подушку:
– Опять Владимир?
– Что значит «опять»?
– Он мне сегодня раз пять звонил. Честное слово, я начинаю сожалеть, что у меня нет лицензии на ношение и применение гладкоствольного оружия.
– И чего он хочет? – ухмыльнулась Полина. Ну да – ей было смешно.
Я вздохнула:
– Чтобы свидание прошло успешно, – и тоскливо добавила: – Но если он будет таким же настойчивым оставшиеся три дня, я до субботы покончу с собой.
– Ну так не бери трубку! – резонно предложила готесса. – Ему надоест, и он перестанет звонить.
– Даже не надейся! – хмыкнула я. – У этого мага терпения – бездна! В прошлый раз он трезвонил полтора часа, пока я не сдалась.
– Тогда выключи телефон.
– Не могу. Егор все еще набирает меня несколько раз в день. Видимо, боится, что во мне проснется дух Колумба и я поплыву в Индию.
Поля понимающе скривилась, вспомнив, как несколько месяцев назад я, никого не предупредив, осталась у нее ночевать. Именно тогда братишка вручил мне «нокию» с требованием постоянно быть на связи.
Мрачно вздохнув и, видимо, смирившись с несостоятельностью аргументов, готесса передала мне телефон и поудобнее устроилась на кровати. Приготовилась слушать. Я тоже приготовилась, потому что в общении с Владимиром нужна была железная выдержка. А мне она давалась непросто.
Но на этот раз не помогли ни мантра, ни упражнение «досчитай до десяти», потому что разговор пошел по совершенно неожиданному руслу.
– Ева, ты в курсе, что происходит на сапоге? – очень встревоженным голосом спросил Владимир.
Мое лицо вытянулось почти непроизвольно:
– Что, прости?
– На
Я молча включила громкую связь и вопросительно посмотрела на Полину. Та изогнула бровь.
– Ты имеешь в виду Италию? – спросила, наклонившись к трубке. Ответом ей было гробовое молчание, а потом нервное:
– Кто здесь?!
– Полина, – призналась я. – Так что про сапог? Ты действительно говоришь об Италии?
– Да, – нехотя ответил Владимир, словно я случайно посвятила готессу в нашу общую тайну и ему было неприятно с этим мириться.
– И что же там не так?
– А ты телевизор когда в последний раз смотрела? Рим заливает, Неаполь покрылся льдом, Венеция уходит под воду…
– Допустим, с трагизмом ты немного перегнул, – перебила Полина его тираду. – Венеция тонет постоянно. Каждый год на несколько миллиметров – ученые давно это доказали. И в Неаполе снег не такое уж редкое явление.
– Да, но не все же сразу!
– Что я могу сказать? – криво усмехнулась подруга. – Не повезло итальянцам.
Владимир глухо чертыхнулся, видимо предварительно прикрыв трубку рукой.
– Ведьмы считают, что дело не в везении. Погодные аномалии происходят по всему миру, просто до Италии на них никто внимания не обращал. Здесь слишком жарко, там слишком холодно, где-то ураганы, где-то потопы…
– Блин, Вова! – фыркнула готесса. – Тебе партия зеленых платит, что ли? То, что грядет глобальное потепление, мы знаем.
– А то что вместе с погодой меняется магический фон? – вкрадчиво уточнил чародей, и Поля со звоном сомкнула челюсти.
– Может, просто показалось? – нахмурилась я.
Владимир вздохнул:
– Не знаю, но… наверное, такой вариант тоже нельзя исключать. Моя мать – та еще перестраховщица. Она паниковать начинает по поводу и без. А когда Мелисса Овада паникует, то устраивает извержение Везувия в миниатюре. И от него не спастись.
– Ясно, – кивнула Полина. – Мать покоя не дает. От нас-то ты чего хочешь?
– Конкретно от тебя – ничего! – грубо отрубил Владимир. – А Ева, возможно, захотела бы помочь мне с расследованием…
– Не захотела бы! – рыкнула в ответ готесса. – Нас итальянский полуостров интересует мало, а Мелисса Овада – твоя проблема, не наша.
– Прости, Владимир, – добавила я, чтобы как-то смягчить отповедь, – ну не хотелось мне ругаться с мамиными друзьями (какими бы «закадычными» они ни были). – Но Полина права. Меня все равно в Италию не отпустят, да и времени нет. И потом: моя мама входит в ведьмовской совет города. Если бы происходило что-то серьезное, она бы мне сообщила. Боюсь, на этот раз Мелисса действительно перегибает палку. Спокойной ночи.