Эвакуация планеты Пи
Шрифт:
— Сочувствую, старший сержант, — капитан чуть заметно улыбнулась. — Справились?
— Не без помощи друзей, — доложил Гектор, развернув голову в сторону Бурого и Ская. — Разрешите доложить, бунт не допущен. Честь десанта не уронили!
— Молодцы, — покачала головой Астра. — Ладно! Учитывая сложившуюся ситуацию, готова списать ваши промахи на временное психическое помешательство, вызванное пленом.
Тройка героев хихикнула, лейтенант насупился, Вьюн остался безмятежным.
— Теперь ты, рядовой, — Астра подошла ко мне. Все затихли.
Здесь стоит отметить, что отношение ко мне со стороны коллектива за те несколько дней, пока длилась операция по спасению
— Я доложила командованию о той роли, которую сыграл рядовой срочной службы Матвеев в спасении экипажа и людей. Руководство по достоинству оценило проявленные рядовым качества и… — она сделала паузу. — Равняйсь! Смирно! Приказом командующего четыреста двадцать шестым спасательным флотом Адмирала Лордоса рядовому Матвееву Матвею Матвеевичу, позывной Салага, присваивается звание младшего сержанта, со всеми прилагающимися к нему надбавками. Боец, выйти из строя!
Я, как полагалось по уставу, сделал два шага вперед. Вытянулся в струну. Астра подошла ко мне и прицепила на грудь небольшой значок. Кружок с двумя узкими полосками.
— Поздравляю, Матвей, — она улыбнулась.
— Служу галактической империи! — ответил я чуть громче, чем следовало.
— Орать то так зачем? — пробурчал кулиндроид.
— Виноват! — извинился я по-военному.
— Вернуться в строй! — скомандовала Астра, и я выполнил приказ. — Вольно.
Десантники облегченно выдохнули и пришли в движение. Было похоже, что от строевой они давно отвыкли. У профессионалов, особенно в небольших подразделениях космического флота уставщина на борту никогда не была в почете. Многомесячные переходы в замкнутом пространстве и без того сложны с психологической точки зрения, а если еще орать: «равняйсь, смирно» по несколько раз на дню…
— Ладно, — скомандовала капитан. — На сегодня это все. Новое задание обещали прислать завтра. А пока разойдись. Отдыхайте, воины. За несколько дней в транспортном контейнере вы, по всей видимости, потратили много сил.
Скай и Бурый снова хихикнули. Строй пришел в движение и рассыпался на составные части. Бойцы разбрелись по каютам, что-то громко обсуждая. В основном, припоминали свои приключения на поверхности планеты и в контейнере. Я остался. Капитан Ниото тоже не сдвинулась с места. Когда дверь в рубку закрылась, она заговорила. Ни как командир с подчиненным. Интонация была другая. Как будто, беседуют старые добрые друзья.
— Значит, просидел три дня в каюте? — она улыбнулась. — Достали аборигенки?
Я пожал плечами. Не знал, что ответить, потому что сам не понимал, почему не исполнил свой долг избранного хотя бы на один процент. Признаться, в один момент мне вдруг стало по-настоящему страшно. Появилось ощущение, что, пустись я во все тяжкие, и что-то в этом мире неуловимо изменится, причем бесповоротно. Я чувствовал это, а потому всеми силами старался оставить все как есть.
— И что же ты делал все это время? В каюте не так много развлечений.
Я снова не ответил. Не мог сказать Астре, что все эти три дня мы почти непрерывно беседовали с Мелиссой. Не припомню, чтобы такое случалось прежде. Я понимал почему так происходит, она не понимала, если вообще могла понять. Это было похоже на разговор с умирающим близким родственником. Врачи не сообщили ему, что он скоро уйдет навсегда, а тебе сказали, и ты жадно ловишь каждый момент, каждое слово, каждую интонацию.
— Ладно, — кивнула Астра. — Зайди ко мне минут через двадцать и прихвати с собой
Она многозначительно посмотрела на меня и сердце зашлось. Я понял, близится тот момент, которого я боялся больше всего на свете.
— А сейчас иди в каюту, младший сержант, — беззаботно произнесла капитан. — У тебя есть время принять душ и пообедать.
Астра хитро улыбнулась. В глазах пробежали редкие для нее, чисто женские искорки. Что они означали, я понял только тогда, когда переступил порог своей каюты. Внутри меня ждал настоящий сюрприз. На первый взгляд, все было, как всегда: таже койка со скучающим на ней медведем, стена с разноцветными панелями, вот только само помещение увеличилось. Как будто кто-то раздвинул стены, добавив к моим четырем квадратным метрам еще два.
На самом деле, так оно и было. Размеры кают экипажа регламентировались уставом внутренней корабельной службы. И если рядовому полагалось четыре квадратных метра, то младшему сержанту в полтора раза больше. Какого размера помещение было у лейтенанта Крыштанса я не знал, но подозревал, что не меньше, чем шестнадцать квадратов — по истине царские хоромы. Где жили адмиралы и представить было страшно.
В общем, сюрприз был приятным. Для рядового, об которого неделю назад все, фигурально выражаясь, вытирали ноги, шестиметровая каюта была настоящим подарком судьбы, но я не чувствовал себя счастливым. Мысли о том, что придется расстаться с Мелиссой, которая была в моей жизни всегда царапали душу. Я подошел к стене с панелями, которая теперь была на метр дальше от койки, выбрал желтый цвет в надежде, что там внутри при перемещении что-то починилось, и вредная стена, наконец, предоставит мне в распоряжение унитаз. На транспортном контейнере, к слову, таких проблем не существовало, и я даже привык к комфорту.
— Унитаз, — произнес я, но проклятая стена снова огорчила меня писсуаром. — Гребанная панель, прорычал я и сел на койку. Моральных сил даже на то, чтобы прилично выругаться не было. Я посмотрел на часы — мигающие под потолком цифры. Наступало время истины. Затем, взял с кровати Мелиссу, но решил ее не активировать. Прощание вышло бы тягостным. И без того я чувствовал себя последней скотиной и предателем.
Наверное, наилучшим вариантом было бы спустить медведя через мусорный отсек в открытый космос. Так, по крайней мере, существовала бы иллюзия, что она жива, и мы можем еще когда-нибудь встретиться. Хоть вероятность такого стечения обстоятельств исчислялась миллиардными долями процента. Но капитан, я знал это точно, не оставит нейросетке шансов. Она и так позволила нам уже слишком много. Устав требовал доложить наверх сразу после обнаружения запрещенного устройства, незамедлительно взять преступника под стражу, привлечь к трибуналу. Осудить… Теперь же оставалось только заметать следы должностного преступления, превратив говорящего игрушечного медведя в безмолвного и деактивированного. По сути — кусок старого плюша.
Я вышел из каюты, и направился в капитанскую рубку. По пути мы столкнулись с лейтенантом. Вот уж неожиданность. Крыштанс посмотрел своими злющими глазками на меня, потом на зажатого в ладони медведя. Ухмыльнулся.
— Все таскаешься со своей игрушкой, рядовой?
— Это мой талисман, товарищ лейтенант, — отозвался я, решив, что и после деактивации не выброшу медведя, в память о своей подруге. И действительно превращу его в своеобразный амулет.
— Годится, — не стал издеваться Крыштанс. После того, как я спас его и отряд, лейтенант отказался в общении со мной от надменно-пренебрежительного тона. — Слушай, рядовой, — произнес он.