Евангелие от Чаквапи
Шрифт:
Прошла целая вечность, прежде чем машина остановилась и мы услышали, как кто-то поприветствовал Джека, капитана Кросби и «мэм». Момент был ответственный, время потянулось еще медленнее. Джек заранее успокоил нас: «Чтобы развозить тех, кто возвращается на такси, они на КПП специально держат джип. Но офицеры после казино редко пользуются им, а тем более, когда везут с собой подружку. Вроде как, все знают об этом, но делают вид, что не замечают. Часовой, конечно, и запах спиртного почувствует, и женщину в машине разглядит, но сделает вид, что все в порядке, и никогда не станет ссориться со старшим по званию. Совсем другое дело, если едва держащийся на ногах вояка вылезет из такси, а за ним оттуда выберется пьяная баба. Тут уж попробуй не заметить, ведь все напичкано видеокамерами и постоянно ведется
Слова Джека успокаивали, но кто знает, что на уме у пьяного человека? Волновались мы зря. Капитана ждала ночь с горячей красоткой, и он не собирался ни перебираться в другую машину, ни терять время на романтические прогулки под луной. Он нетерпеливо пробурчал что-то часовому, и через мгновение до нас донесся мерный скрежет сдвигающихся ворот. Машина медленно въехала на базу, и это означало, что вскоре (если расчеты наши окажутся верными) капитан Бен крепко уснет, и настанет наш с Никитой черед выполнять свою часть задачи.
Если до этого я обливался горячим потом от невыносимой духоты и нестерпимой боли во всем теле, то теперь меня вдруг пробил чудовищный озноб. Только сейчас я понял, насколько мы переоценили свои возможности. Нам предстояло мчаться от дороги к скале, мчаться со всех ног, а потом искать в темноте заваленный камнями проход в пещеру, разгребать его, но я уже не чувствовал ни рук, ни ног, ни каких-либо других частей тела. Мы и представить себе не могли, что час-другой в чертовом багажнике лишит нас всяческих сил и полностью обездвижит.
Когда Джек открыл багажник, я не в силах был даже повернуть головы и лишь покосился на него. Состояние Ника мало отличалось от моего. После кромешной темноты, застывший над силуэтом Джека яркий диск луны казался слепящим прожектором, и я невольно зажмурился. Индеец тронул меня за плечо:
— Выбирайтесь, — едва слышно проговорил он. — Приехали.
Джек слегка повел рукой, призывая нас поспешить, но мы не могли сдвинуться с места. Я почувствовал, как накатывается паника, пронзает насквозь мощными ледяными когтями, сжимает ими сердце. Мысли в голове путались, я пытался успокоиться, совладать с одолевавшими чувствами, но отчаяние еще больше охватывало меня, показывая свою силу и мою ничтожность. Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
Джек потянул меня за руку, увидел, как я сморщился от боли, и сразу все понял. Быстро оглядевшись по сторонам, он закрыл багажник и вернулся за руль. По тому, как затрясло машину, стало ясно, что индеец переменил планы, съехал с дороги и теперь несется прямо к скале. Колеса утопали в песке, машину вело юзом, а мотор ревел так, словно готовился развалиться на части. Дорогу до скалы, по словам Джека, отделяло около двух миль, то есть чуть более трех километров, и он очень рисковал, съезжая с трассы. Белый песок пустыни в этих краях настолько хорошо отражает лунный свет, что даже человека видно на большом расстоянии, что уж говорить о двигающейся на скорости машине и поднимаемом ею столбе пыли. К тому же луна была полной, а на покрытом мириадами мерцающих звезд небе ни единого облачка. Время близилось к полуночи, и на дороге вскоре могли появиться возвращающиеся из казино офицеры. Даже если они будут смотреть в другую от нас сторону, то обязательно услышат разносящийся по всей округе вой мотора. Еще хуже была перспектива нарваться на патруль. Если пьяные офицеры могли решить, что Бен Кросби вздумал поразвлечься с подружкой под открытым небом, то патруль обязательно заинтересуется отклонившейся от маршрута машиной. По прежнему плану, Джек должен был забрать нас у скалы глубокой ночью, когда все офицеры уже вернутся в свой корпус и уснут. Риск встречи с патрулем, конечно оставался, но был минимален, и на этот случай Джек и Сью припасли пару правдоподобных отговорок. Для нас же с Никитой такой исход представлялся полным кошмаром, потому что, не доберись до нас Джек, нам пришлось бы прятаться в пещере до тех пор, пока ему не выпадет новая возможность снова везти кого-нибудь из вояк домой. А возможность такая могла выпасть и через день, и через два…
Джек вытаскивал нас из багажника, как малых детей — брал осторожно
— У вас один час, — сказал он. — Будьте предельно осторожны и помните, что огни фонарей здесь видно за несколько миль. И не шумите, звук ночью разносится далеко.
— Куда уж тут шуметь, — выдавил из себя Ник. — Встать бы.
— Встанете, — твердо заверил нас Джек. — Минут через пять будете чувствовать себя нормально. — Он указал пальцем в едва различимое на темном фоне склона скалы нагромождение камней. — Это вход в пещеру, — индеец заколебался на мгновение и, немного помедлив, добавил. — По-крайней мере, так говорили старики.
Попрощавшись и пожелав нам удачи, они сели в машину и медленно, не включая фар, поехали назад к дороге, а мы с Ником остались сидеть на песке возле высокой, устремившейся ввысь одинокой скалы. Мы столько времени искали ее, но теперь, когда она была всего в нескольких метрах от нас, в голову лезли совсем другие мысли. Ночь была прохладной, и легкий ветерок приятно обдувал лицо после душного, жаркого багажника. До рассвета мы могли чувствовать себя здесь в безопасности, поскольку разглядеть нас издали на фоне скалы было невозможно. Хотелось растянуться на песке, уставиться на поблескивающие на небе звезды и больше не двигаться. Стоило немалых трудов собраться с силами и заставить себя сделать некое подобие зарядки для тяжелобольных. Минут через пять мы уже были у предполагаемого входа в пещеру.
Камни громоздились в человеческий рост, и со стороны могло показаться, что они всегда были частью скалы. Никита пробурчал, что будет чертовски обидно, если за ними мы наткнемся на стену и выяснится, что индейская легенда не имеет к нашим поискам никакого отношения. Не слушая его, я потянул верхний булыжник размером с человеческую голову, и он поддался, с грохотом полетев вниз. Ник вставил ломик в щель между двумя другими камнями, надавил посильней, налегая всем телом, и еще пара валунов упала на песок. Так, один за другим скатывались камни, пока нашему взору не открылась часть низкого, узкого прохода. Никита нетерпеливо схватил фонарик, посветил внутрь и луч света заскользил по стенам просторной пещеры! Я вдруг почувствовал искреннюю благодарность индейцам за то, что они пятьсот лет регулярно колотили в бубны, чтобы сохранить «древние знания». Конечно, я понимал, что двигало ими не стремление донести до потомков тонкости своей культуры, а обыкновенный человеческий страх перед неизвестным, и все же готов был крепко пожать им руки. Всем им — всему племени от мала до велика.
Камни все еще загораживали проход, а образовавшийся просвет был слишком узок, чтобы в него мог протиснуться взрослый человек. Не мешкая, мы накинулись на оставшуюся часть завала, вырывая камни, круша их ломиками. Некоторые из валунов за сотни лет срослись друг с другом, и нам приходилось прилагать все силы, чтобы выломать их из преграды или расколоть на части. Теперь мы не только не чувствовали мучившей нас ранее боли, но даже не замечали, как ломали ногти и срывали на ладонях кожу. Мы так увлеклись, что совсем забыли об осторожности и совете Джека поменьше шуметь. К счастью, все обошлось. Видимо, Фортуна, столько времени водившая нас за нос, наконец сжалилась над нами.
Завал камней доходил нам до пояса, когда проход расширился до достаточных размеров. Ник полез первым. Он просунул в щель руки, затем голову, с трудом втиснул плечи и проскользнул внутрь. Я передал ему ломики и одеяло, после чего последовал его примеру.
Первым делом мы полностью заткнули проход скомканным одеялом, достаточно плотным, чтобы не пропускать свет фонарей. Это было очень важно, иначе снаружи кто-нибудь мог случайно увидеть отблески их лучей. Когда все было готово, мы одновременно нажали на кнопки фонарей, освещая пещеру. Картина, представшая нашему взору, могла присниться только в кошмарном сне. Она испугала нас и обрадовала одновременно.