Евангелие от Дарвина. Эволюция доверия
Шрифт:
В большинстве случаев даже для непростых манипуляций с предметами и сложной деятельности участие сознания не требуется, а зачастую даже вредно как в известном парадоксе с сороконожкой, которую муравей глупым вопросом вынудил задуматься над процессом хождения, что вызвало для данного процесса и самой сороконожки катастрофические последствия. Мы не задумаемся над тем, как и в какой последовательности использовать конечности при ходьбе, как это не делают все обладатели аналогичного или большего чем у нас числа ног.
Для манипуляции с камнем или палкой не требуется внутренний диалог. Множество наблюдений за животными, эксперименты с приматами и лабораторными крысами фиксируют использование ими различных предметов для получения пищи или вознаграждения. Если это и является
Во-вторых, для более-менее приличного внутреннего диалога нужен развитый словарный запас. «Вначале было слово».12 В связи с этим более вероятно, что сознание развивалось не параллельно с речью, а с некоторым отставанием.
Могло ли развитие сознания быть связана с совместной деятельностью наших предков, такой как охота и собирательство. Безусловно, переживание личного вклада в успех или провал совместной охоты – это сильный эмоциональный импульс, вполне способный вызвать рефлексию, но тогда мы должны признать, что и другие животные, замеченные в коллективной охоте или собирательстве так же имеют все предпосылки для развитого сознания. Что мешает, например, волкам или львицам, вернувшись с неудачной охоты на зебр или антилоп углубится в переживания о своем месте под солнцем и несправедливостях судьбы? Или тем же зебрам и антилопам, наевшись досыта сочной травы, обратить взгляд к звёздам и …
Поскольку сознание – это совместное знание индивидуумов, предположим, что и пробуждаться, и развиваться оно должно в состояниях двойственности, то есть таких ситуациях, когда индивидуум внезапно ярко осознает свою отдельность, но при этом испытывает неразрывную связь со своим сообществом.
Охота и собирательство не совсем для этого подходят. В такой совместной деятельности немного места для двойственности: все либо вместе охотятся, либо по отдельности поедают собираемые ягоды и плоды. Для обмена информации мимики и зачатков речи более чем достаточно в то время, как внутренний диалог требуется для общения с самим собой, гипотетическим Alter ego или высшим судьей о сокровенных вопросах, не подлежащих огласке.
Это же внутренний диалог! Он потому и ведётся неслышно, что не желает публичной огласки. Этот диалог, как правило, индуцируется эмоциональным взаимодействием с другими людьми и при этом не предназначен для их ушей.
Причинами такой конспирации могли быть как определенные табу, накладывающие запрет не только на сами действия, но и разговоры о них, так и банальный страх быть непонятым. Вообще, переход на внутренний диалог, скорее всего, был связан с нежеланием негативного отношения к себе или боязнью инициировать в коллективе разногласия и распри, подрывающие общую сплоченность, что довольно тяжелых условиях всегда сопряжено с угрозой жизни.
Известно, что у людей верхнего палеолита мозг был заметно больше, чем у современного человека. Процесс «усыхания» мозга ещё десять тысяч лет назад продолжалось вполне ощутимо, но вскоре сошло на нет.
Вопрос: связано ли это как-то с неолитической революцией? Мог ли повлиять на размер мозга переход от небольших кочевых групп охотников-собирателей к более крупным сельскохозяйственным поселениям и ранней цивилизацией.
Считается, что больший чем у нас размер мозга мог быть связан с тем, что древние люди были умнее нас. Они «жили в гораздо более сложных условиях, чем мы сейчас. К тому же они были универсалами. В одной голове один человек должен был хранить сведения обо всём на свете: как делать все орудия труда, как добыть огонь, как построить жилище, как выследить добычу, как её поймать, выпотрошить, приготовить, где можно добыть ягодки-корешки, чего есть не следует, как спастись от непогоды, хищников, паразитов, соседей. Ещё помножьте всё это на четыре времени года. Да ещё добавьте мифологию, предания, сказки и прибаутки. Да необходимость по возможности бесконфликтно общаться с близкими и соседями. Поскольку не было ни специализации, ни письменности,
Переход к оседлому образу жизни существенно снизил потребность индивидуума в знании географии, флоры, фауны и всей той информации, которая была жизненно необходима кочевнику. При этом, «мозг – энергетически жутко затратная штука. Большой мозг пожирает огромное количество энергии. Неспроста палеолитические люди часто имели мощное телосложение – им надо было усиленно кормить свой мощный мозг, благо, ещё неистощённая среда со стадами мамонтов и бизонов позволяла. С неолита отбор пошёл на уменьшение размера мозга. Углеводная диета земледельцев позволяла неограниченно плодиться, но не кормить большие тело и мозг. Выигрывали индивиды с меньшими габаритами, но повышенной плодовитостью. У скотоводов с калорийностью пищи дело обстояло получше. Неспроста групповой рекорд размеров мозга сейчас принадлежит монголам, бурятам и казахам. Но жизнь скотовода несравненно стабильнее и проще, чем у охотника-собирателя; да и специализация имеется, плюс возможность грабить земледельцев позволяет не напрягать интеллект. Все скотоводческие культуры зависят от соседних земледельческих. Посему размер мозга уменьшался у всех – тотально по планете» 14 .
Что сразу бросается в глаза. Если процесс уменьшения размеров мозга, как выяснили учёные, начался примерно 25 тысяч лет назад, то он никак не может быть связан с неолитической революцией, которая началась где-то около 10 000 лет до нашей эры в регионе Ближнего Востока, называемом Плодородным Полумесяцем, где люди впервые занялись земледелием. А вот повлиять на прекращение этого процесса неолитическая революция вполне могла.
Учитывая энергетическую затратность мозга, можно предположить, что уменьшение размера могло быть связано с ухудшением рациона питания охотников-собирателей, хотя исключать вариант первобытной специализации, при которой одни члены племени запоминали маршруты, а другие – всё разнообразие съедобной флоры и фауны, тоже полностью исключать нельзя.
Что стало причиной ухудшения питания: неблагоприятные изменения погодных условий или увеличение плотности населения судить не берусь, но, в любом случае, что-то повлияло не в лучшую сторону на возможность поддерживать достигнутые размеры мозга. Возможно, это что-то стало также одним из факторов, побудившей людей искать способ увеличить свой рацион, что привело в результате к освоению сельского хозяйства.
Как могла повлиять на мозг оседлая жизни? По сравнению с жизнью охотника-собирателя, все время находящегося в пути, жизнь земледельца стала намного однообразней. Отпала потребность в запоминании маршрутов, географических особенностей местности, огромной библиотеке съедобных и ядовитых плодов, повадок дичи и опасных хищников. И при этом, несмотря на уменьшение потребности в хранимой информации размер мозга стабилизировался, прекратив «ссыхаться».
Можно было бы предположить, что это связано с нормализацией рациона питания, однако энергетическая затратность мозга ведь никуда не девалась. А согласно логики естественного отбора, всё то, что затратно и при этом не несёт полезной нагрузки, должно подвергаться негативной селекции – Negative selection (natural selection) и, значит, ведёт к уменьшение размера мозга.
Между тем, как показали исследования, сам по себе размер мозга напрямую не связан с умственными способностями. Точно так же, как большой объем хранимой в нем информации автоматически не приводит к возникновению сознания. Предполагать обратное, это значит быть уверенным в том, что при достижении в смартфоне или компьютере определенного объема памяти (файлов, ссылок, видео и фото) это устройство вдруг обретёт сознание и потребует освободить его от всех этих ваших фото с едой, лайков и никчёмной болтовни в соцсетях.