Евангелие от Иуды
Шрифт:
Разумному ведомо: успех на дурное клонит, горе закалит, к трудам, нужде приучит. После огня остудою сталь закаляется, так душа под бичом невзгод закал принимает ко всем лишениям. Потому и выстрадал столь много народ Израилев, что истинной верой взыскан был, дабы указать и другим путь к вечному счастью, и путь сей не заказан всем народам, всем людям.
Много святых есть и средь язычников, много язычников и средь иудеев, чтут бога устами, а в сердце - демонам радеют. Много призванных, мало избранных, но, вздохни кто по богу
Сказывают: бог есть справедливость. И сие верно. Только иная справедливость божеская, иная - человеческая.
Человек справедливый зло покарает, добро награждает; бог прощает всякого, кто прощения взалчет. А кто не восхочет прощения, обратится в прах, когда приидет царство божие.
Вот и пересказал я напоследок кое-что из речей Иисусовых, с бережением пересказал, только вот противу всем моим стараниям не отыскал ничего из речей в саду Гефсиманском, чего бы я допрежь тебе не сообщил. Одно скажу: от речи его веяло беспредельной печалью, самоотречением, поистине предсмертные речи.
44. Безысходность, звучавшая в монологе, подавила меня. Я никогда не относился с доверием к метафизике, хотя и подпадал ее влиянию. Не скрою, моя ставка на мессию-победителя сильно пошатнулась, и все же энигматические пророчества Даниила по-прежнему занимали воображение. И как бы интерпретировать, к примеру, такие слова:
А город и святилище
разрушены будут народом вождя,
который придет,
и конец его будет как от наводнения,
и до конца войны
будут опустошения.
И утвердит завет
для многих одна седьмина,
а в половине седьмины
прекратится жертва и приношение,
и на крыле святилища
будет мерзость запустения,
и окончательная предопределенная гибель
постигнет опустошителя.
Я знал все книги Писания и помнил все стихи касательно грядущего мессии. Все, начиная с книг Моисеевых, книги Амоса, Осип, Исайи, Михея, Софонии, Наума, Аввакума, Иеремии, Иезекииля, Аггея, Захарии, Малахии, Авдия, Иоиля и Ионы, а также Даниила, коего выше цитировал.
Сомнения весьма одолевали меня насчет трактовки загадочных стихов, слыхивал я и доводы светлых разумом, многие, мол, стихи относятся к событиям и личностям еще времен пророчеств. И все же, подобно большинству иудеев, верил или, вернее, хотел верить: сии баламутные, часто противоречивые предсказания (быть может, из-за поэтической образности?) таят зерна святой правды.
Большинство народа, все правоверные измыслили себе тот день и грядущее событие как триумф Израилев (что легко поддерживается соответствующими цитатами), сиречь дело сынов Яхве, бога племени; но еще до Иисуса, у Исайи, самого глубокого из пророков, универсальная идея выражена недвусмысленно:
И вот приду собрать все народы
и языки,
и они придут и увидят славу
И положу на них знамение,
и пошлю из спасенных от них
к народам: в Фарсис, в Пулу и Луду,
к натягивающим лук,
в Тубалу и Явану,
на дальние острова,
которые не слышали обо Мне
и не видели славы Моей;
и они возвестят народам
славу Мою.
Увы, и у этого пророка не обходится без предречений:
Он истязуем был,
но страдал добровольно,
и не открывал уст Своих;
как овца, веден был Он на заклание,
и, как агнец пред стригущим Его безгласен,
так Он не отверзал уст Своих.
От уз и суда Он был взят;
но род Его кто изъяснит?
Ибо он отторгнут от земли живых;
за преступления народа Моего претерпел казнь.
Ему назначили гроб со злодеями,
но Он погребен у богатого,
потому что не сделал греха,
и не было лжи в устах Его.
Но Господу угодно было поразить Его,
и Он предал Его мучению;
когда же душа Его принесет
жертву умилостивления,
Он узрит потомство долговечное,
и воля Господня благоуспешно
будет исполняться рукою Его.
На подвиг души Своей
Он будет смотреть с довольством...
Посему Я дам Ему часть
между великими,
и с сильными будет делить добычу,
за то, что предал душу Свою на смерть,
и к злодеям причтен был, тогда как
Он понес на Себе грех многих
и за преступников сделался ходатаем.
Вспомнилось мне это предсказание, хоть и вызывало обычное иудейское неприятие: мессии положено быть царем Израиля и божией славы. И все же в круговерти различных противоречивых пророчеств я уловил некую нить единственную, что позволила бы мне найти роль для себя.
Если Иисус - мессия и царь и уготовано ему погибнуть в позоре, а меня избрал продолжателем своего дела, значит, провидел во мне наследника престола Ониева, последнего из законных первосвященников. А ведь о родословной моей он ничего не знал, и лишь внутренний голос направил такой выбор.
Наша общая ошибка выяснилась позже; а того вечера мы оказались во власти, чтоб не сказать более - в абсолютной зависимости одного видения, и не прозревали ближайших событий, хотя сомнения, терзавшие нас обоих, могли бы подготовить к наихудшему.
А мне, замороченному семейной идеей, не хватило и той малости разума, дабы понять: покорного судьбы ведут, непокорного тащат.
45. Иисус, словно читая в мыслях моих, с горечью сказал: знает, что ему уготовано, и сослался на то же пророчество Исайи - "Но Господу угодно было поразить его". После заключил: коли отдалит горькую чашу, противен станет сам себе, потому умрет, а я должен жить. Уйти должен сего же утра, не сказываясь, тайно, и ожидать вести.