Евангелие от Сатаны
Шрифт:
Чем ниже спускается Мария, тем сильнее становится запах трупов. Ей кажется, что стены шевелятся под ее пальцами. Целые грозди червей сползают вниз по ее рукавам. Она добралась до недр земли – до внутренностей земли, которая ест людей. Ей кажется, что она идет уже целый час. Мария даже не знает, спускается она или поднимается. Как такое возможно – заблудиться на лестнице?
Под ее ногами снова ровный пол: Мария вышла в какой-то подземный ход. Пол здесь гладкий и вымощен плитами. Она ускоряет шаг, чтобы как можно быстрее оказаться далеко от темного зева лестницы. На другом конце прохода она видит желтый свет: там горит факел.
Мария
Подойдя ближе к кругу света, который излучает факел, она начинает видеть блестящий от влаги пол под ногами, серые стены и пряди корней, которые пробили себе путь сквозь камни потолка. Потом она опускает взгляд и замечает маленькие капли свежей крови на плитах пола. Вот почему пауки словно с цепи сорвались: они почувствовали кровь, которая лилась из ран Рейчел, когда убийца нес девушку по лестнице. Они учуяли запах свежей пищи и помчались вниз, чтобы напиться этой крови. Мария вздрогнула: она поняла, что пауки не выпустят ее обратно.
Ну вот, наконец, она в круге света. Подземный ход закончился потайной дверью с тяжелыми чугунными засовами. Мария толкает эту дверь. Петли скрипят. Факел качается в потоке теплого воздуха, который вырывается из дверного проема.
Мария оказалась в большом склепе. Здесь горят сотни уже наполовину растаявших свеч и по стенам скользят огромные тени, отброшенные их дрожащими огнями.
Ее глаза, которые были слепыми на темной лестнице, начинают привыкать к движущемуся полумраку склепа. Напротив нее – узкий проход, пол в нем мозаичный, с квадратным узором. Вдоль каждой стороны прохода – ряд деревянных скамей. Прищурив глаза, Мария различает молитвенные скамеечки и чьи-то силуэты на них. Сердце замирает у нее в груди: в склепе стоят на коленях люди. Их спины согнуты, ладони сложены вместе, некоторые из них свалились на своих соседей. Это разложившиеся трупы с длинными волосами и заостренными ногтями – почтенные мужчины в сюртуках и высохшие старые дамы с сумочками, четками и молитвенниками, которые покрылись пылью. Бывает молитва об умерших, а это – молитва умерших. Вот откуда идет отвратительная вонь.
Мария идет обратно по центральному проходу. Ее шаги гулко звучат в тишине. У нее дрожат руки. Она ошиблась: этот убийца – не хозяин кукол. Это убийца-монах, убийца-мистик. Он верит, что слышит голос Бога. Она снимает свой пистолет с предохранителя и пятится по проходу: так ей удобнее вглядываться в темноту. Продолжая идти назад по проходу, Мария замечает, что трупы, на которые она натыкается, сохранились лучше остальных. Это тела, вырванные из тишины могил, мясо на них почернело.
В дрожащем свете свеч жужжат тучи насекомых. Мария поднимает взгляд и застывает на месте. Своды склепа покрыты гроздями спящих мух. Другие мухи кормятся на трупах. Но это не все. Над алтарем к стене прикреплены пять огромных крестов. Один из них, средний, освещенный факелами, пуст. На остальных, которых по два с каждой стороны от среднего, сидят мухи.
Мария стоит неподвижно перед алтарем и не может отвести взгляд от четырех человеческих тел, прибитых гвоздями к этим крестам. Факелы освещают их лица. Мэри-Джейн
В темноте раздается стон. Мария оборачивается и видит на первой скамье стоящую на коленях голую фигуру. Кроме нее, на этой скамье никого нет. Другие скамьи уже заполнены мертвецами, которые, прижавшись друг к другу, слушают тишину.
Мария подходит ближе. Фигура на первой скамье – это Рейчел. Голова девушки опущена на ладони, она лежит животом на поднимающейся части молитвенной скамеечки. Мария подходит еще ближе и касается рукой ее волос. Светлые локоны Рейчел обвиваются вокруг ее пальцев и падают на пол без шума, как кукольные. Страх был таким сильным, что теперь от него волосы выпадают!
Плечи Рейчел зашевелились. Она поднимает голову – и Мария прикусывает себе губы, чтобы не вскрикнуть: у Рейчел нет глаз. Только пустые глазницы – две кровоточащие дыры, которые глядят в черную ночь. В темноте раздается слабый, полный ужаса голос:
– Это ты, папа?
– Рейчел, это я, Мария.
– Мария? Ох, Мария, я тебя не вижу.
Непрерывно водя из стороны в сторону пистолетом, Мария шепнула Рейчел на ухо: «Тихо!», обняла ее рукой за плечи и попыталась поднять. Девушка всхлипнула от боли, и Мария поняла почему. Она увидела гвозди в запястьях и локтях Рейчел и другие ржавые гвозди, которые пробивали берцовые кости девушки и прикрепляли ее ноги к молитвенной скамейке. Гвозди с большими головками, вбитые в дерево.
– О господи! Рейчел, кто это сделал?
– Калеб.
– Калеб? Его так зовут?
Вместо ответа – тишина. Мария шепчет:
– Рейчел, где Калеб сейчас?
Пустые глазницы долго глядят на Марию, словно Рейчел изучает ее взглядом. Потом девушка хочет что-то сказать, и, когда она открывает рот, Мария видит ее разбитые зубы. Рейчел плачет. Нет, она хихикает. Она усмехается, и у Марии от этого кровь стынет в жилах: Рейчел сошла с ума.
– Он убьет тебя, Мария. Он схватит тебя и убьет. Но сначала он прибьет тебя рядом со мной. Он прибьет тебя гвоздями, и мы будем молиться вместе. Мы будем вечно молиться за него. Он идет сюда, Мария. Он уже здесь.
Мария едва успевает повернуть голову и увидеть огромный силуэт, появившийся из мрака. Потом что-то ударяет ее по затылку, и у нее подкашиваются ноги. Сверкает белая молния. Рейчел усмехается. Она опустила голову на руки. Ее губы шевелятся – может быть, она молится. В наушниках Марии раздается треск. В последний раз из них звучит разорванный на клочки помехами голос Баннермена. Мария едва успевает включить пеленгатор, спрятанный у нее в кармане, и пляшущий огонь свеч гаснет.
Тишина. Марии кажется, что она плывет в глубине океана. Высоко, очень высоко наверху искрится голубая вода. Там поверхность океана и солнце над ней. Отсюда Мария видит их как блестящую точку за стеклом. Это так далеко.
Она опускается в неподвижные глубины. Ей холодно. Голубоватый свет гаснет, и она оказывается в темноте. Ее нервные окончания отключаются одно за другим. Больше никакие ощущения не беспокоят ее ум. Черная вода втекает ей в рот и заливает легкие. Ее сердце уже почти не бьется. Больше нет ни одного шума, ни одного дуновения. Мария умирает.