Евангелион: фантазия на тему финала
Шрифт:
Они медленно двинулись к перекрёстку.
— У тебя мобильник есть? — спросила Рэй.
— Нету. Никак не уговорю своих, чтобы купили. А зачем тебе?
— А я свой, как назло, на подзарядке оставила, — вздохнула Рэй. — Хотела своих предупредить, что задержусь. У них на работе сегодня вечеринка. Сестра недавно туда устроилась, для неё сейчас важно наладить отношения с остальными.
— Здорово! У моих тоже вечеринка. И у Сорью. Слу-ушай! Поехали ко мне!
Рэй заколебалась.
— Давай потом как-нибудь, — она виновато
— Не вопрос, — легко согласился он. — Если наши родители вместе на вечеринке, получается — они работают вместе.
— Наверное. Если только здесь нет другого института эволюционных исследований.
— Отлично! Я скажу родителям, что Аянами — хорошие люди и с ними надо дружить!
— Не Аянами, — остановилась Рэй.
— А кто?
— Я не знаю своих настоящих родителей. Я приёмная дочь. Фамилия мамы и сестры — Акаги.
Синдзи показалось, что он ослышался.
— Что? Как…
— Моя приёмная мама — Акаги Наоко.
Синдзи оторопело хлопал глазами.
— Постой! В прошлом она тебя задушила, а Рицко…
— А Рицко сделала всё, чтобы я дожила до встречи с тобой! — оборвала его Рэй. — Хотя… Задушить меня она тоже пыталась.
— Как? Когда?
— Незадолго до разгрома NERV. Импульс, вспышка эмоций. Она начала понимать, что больше не нужна Гэндо и решила, что из-за меня.
— «больше не нужна»?! Из-за тебя?! Погоди, ты что хочешь сказать, что отец и Рицко…
— Ты ничего не знал? — Рэй с любопытством заглянула в глаза Синдзи. Он опустил голову и выдавил:
— Нет. Я думал, он любил одну лишь маму.
— Так и есть. Мы ему были нужны только как инструменты. Наоко, Рицко, я. И ты! Каждый — по-своему. И для каждого из нас у него был свой особенный поводок.
Синдзи задумался.
— Знаешь… А ведь он оказался неплохим отцом.
— Акаги тоже. Идеальные мама и старшая сестра. Правда. Ну, с поправкой на научную работу, конечно.
Они переглянулись и рассмеялись. Что такое родственники-учёные, оба знали не понаслышке.
— Что-то не так?
— А? Нет, ничего, — спохватился Синдзи.
— Просто ты так на меня смотрел…
— Ты улыбаешься. И смеёшься. Раньше ты никогда не смеялась. Никогда.
— Не забывай — я всё-таки четырнадцать лет жила нормальной жизнью в Киото. О, таксофон! Сброшу сообщение на автоответчик.
— Зачем? — запротестовал Синдзи. — Их вечеринки обычно заканчиваются к часу ночи, а то и к утру. К тому же завтра у них выходной. Раньше двенадцати никто не вернётся, точно!
— Мама может. Она не очень любит такие мероприятия.
Аянами сняла трубку и набрала номер.
Синдзи полез в карман. В классе собирали деньги на экскурсию к буддистскому монастырю за городом, но из-за бурных событий дня он совершенно забыл об этом. Вот и хорошо. Есть на что погулять вечером. А насчёт денег он что-нибудь придумает, благо опыт в этом деле у него есть.
Гуляли
Впрочем — не нужен ли? Синдзи был полон оптимизма и уверенности, что нет, не нужен. Рэй сомневалась и осторожно возражала.
— Смотри, — говорила она, держась за поручень в вагоне метро, — второй удар здесь тоже произошёл. В то же время, как и там. То, что здесь не построен геофронт, не значит, что его нет вообще. Он может быть в другом месте. Или построен, но хорошо замаскирован. Возможно, Лилит просто не нашли, и сейчас она покоится где-нибудь в пещере прямо у нас под ногами. То, что мы ничего не видим, может означать одно из двух: или ничего не происходит, или местный SEELE действует осторожнее прошлого.
— Это всё косвенные доказательства, — возразил Синдзи.
— Разумеется. Прямых улик в таких делах не оставляют. И ещё один косвенный довод — мы пробудились.
— «Пробудились»?
Рэй пожала плечами:
— Самое подходящее слово. Мы пробудились и Вторая пробуждается тоже. Она, как и в прошлый раз, опаздывает, но она пробудится, это несомненно.
— Тогда получается, что здесь тоже намечается третий удар. А раз человечество к этому не готово, то встречать «ангелов» придётся нам. Перспективка…
— Да. А я уже обрадовалась — нормальное детство, хоть раз в жизни…
— Так мы уже не дети.
В этот момент поезд начал торможение. Синдзи чуть не упал, но, нелепо взмахнув рукой, успел схватиться за поручень. Рэй задумчиво смотрела под ноги и не обратила на это внимания.
— Ты хочешь сказать — детство у нас уже было, причём нормальным, так что нечего жаловаться. Так?
— Точно! Не говоря уж о том, что ты наверняка сгущаешь краски. Что, кстати, легко проверить. Ну, не здесь и не сейчас, конечно, — он выразительно обвёл взглядом толпу вокруг.
Плотный людской поток вынес их на улицу.
— Кроме того, — оживился Синдзи, — допустим, ты права. Допустим! Так я один сейчас любого «ангела» на фантики разорву! Безо всяких «Евангелионов». А уж втроём… Ха!
— Надеюсь, ты прав, — Рэй оглянулась, — А здесь, кажется, ничего не изменилось.
«Старый блок» города действительно выглядел своей точной копией из прошлого. Неухоженный, плотно застроенный. Ни деревца, ни кустика — только асфальт дорог и бетон зданий. Унылые серые городские джунгли. Ряды одинаковых панельных многоэтажек вызывали устойчивую ассоциацию с поставленными на ребро костяшками домино. Из таких костяшек разные чудики составляют всякие хитроумные конструкции, которые потом, при стечении праздной публики и вездесущих репортёров, сами же торжественно ломают.