Евангелистка
Шрифт:
Многие из деревьев парка были, вероятно, современниками знаменитой фаворитки, но деревья не рассказывают о прошлом, как старые камни; они теряют память вместе с листвою, облетающей каждую осень. О старинном замке д Эстре было известно только то, что он находился наверху, что он возвышался над всем поместьем, а службы размещались на берегу реки, там, где стоит теперь новый дом, расширенный и перестроенный Отманом.
К несчастью, несколько лет спустя после водворения банкиров через их поместье, как и через все прибрежные усадьбы между Парижем и Корбеем, проложили железную дорогу, которая перерезала вдоль берега Сены столько прекрасных старинных владений. Полотно Орлеанской железной дороги протянулось как раз перед парадным крыльцом, отрезав дом от цветочных клумб «и уничтожив две из четырех великолепных павловний, бросавших тень на цветники. И через перерезанное надвое роскошное имение, обе половины которого были соединены железными
Когда после смерти свекрови Жанна Отман стала полновластной хозяйкой в банке и в доме своего безвольного мужа, она обосновалась в поместье Пти-Пор, славное кальвинистское прошлое которого предвещало успех ее апостольской миссии. В загородном доме, как и в парижском особняке, она все переделала по-своему, вновь воздвигла в поселке протестантскую церковь, построила школы для мальчиков и девочек. После того как заводские рабочие уехали в Роменвиль, на новый плавильный завод дядюшки Беккера, население Пти-Пора сильно поредело: здесь остались крестьяне, огородники, виноделы да несколько мелких торговцев. Среди них-то и начала Жанна Отман с помощью Анны де Бейль свою миссионерскую деятельность. Старая дева ходила из дома в дом и сулила всякие блага — выгодную работу в замке, покровительство Отманов всем, кто будет посещать церковь и посылать детей в евангелические школы; она разъясняла, что школы бесплатные и при них имеются мастерские, где обучают подростков всевозможным ходовым ремеслам.
Чтобы устоять против столь заманчивых обещаний, нужны были твердые религиозные убеждения, которыми отнюдь не отличаются французские крестьяне. Сначала начали приходить дети, за ними потянулись родители, сопровождавшие их на воскресные молитвенные собрания. Первое время г-жа Отман, выступая с проповедью в домашнем кругу, справлялась одна, но вскоре для причащений, бракосочетаний и похорон пригласила пастора из Корбея, робкого старика, находившегося у нее в полном подчинении, ибо властолюбивая Жанна желала управлять сама и церковью и школами. Когда несколько лет спустя старый пастор скончался, жене банкира, несмотря на все ее богатство и обширные связи в парижской консистории, стоило большого труда найти ему заместителя. Пасторы Пти-Пора, быстро наскучив отведенной им ролью чтеца или ризничего, сменялись один за другим, пока наконец г-же Отман не встретился г-н Бирк из Копенгагена, молодой карьерист, готовый на все, который знал французский язык ровно настолько, чтобы читать Библию и совершать обряды.
Жанна оставила за собой проповеди и толкование евангельских текстов. Можно себе представить, как поражены были крестьяне, когда на церковную кафедру взошла красивая барыня из замка! А уж как складно она говорила да как долго, точно заправский кюре! К тому же новый храм с высокими голыми стенами был куда лучше их старой католической церкви, да и самое имя Отманов, богачей-банкиров, чего-нибудь да стоило… Все расходились по домам потрясенные, взбудораженные, в поселке только и разговоров было о том, как молодая барыня «служит мессу». После богослужения владелица замка принимала посетителей в ризнице, участливо расспрашивала и, оставив торжественный тон проповедницы, самым простым, понятным языком давала практические советы.
Тем, кто соглашался перейти в протестантство, г-жа Отман установила премию деньгами и платьем, выдававшуюся в самый день причастия. Первым соблазнился почтальон, потом путевой сторож и его жена. Их принятие в лоно протестантской церкви было обставлено весьма торжественно, и, когда они пошли щеголять по деревне в новеньких суконных и шерстяных костюмах, позвякивая деньгами в кармане, многие крестьяне в надежде заручиться покровительством замка последовали их примеру.
Единственно кто мог бы противостоять в Пти-Поре этой неистовой пропаганде, — это католический кюре и сестра-монахиня. Бедняк священник с трудом перебивался в этом захолустье — жил скудными доходами с треб да еще, как говорили, ловлей рыбы, которую его служанка сбывала из-под полы в кабачки Аблона. Привыкший почитать богатых землевладельцев и влиятельных лиц своего прихода, он вряд ли осмелился бы выступить открыто против всесильных Отманов. Правда, иногда в воскресной проповеди он позволял себе делать туманные намеки, посылал донесение за донесением в версальскую епархию, но церковь его, несмотря на это, пустела год от года, точно треснувший сосуд, из которого вытекает вода, а в сильно поредевших классах католической школы немногие еще остававшиеся
Упрекая кюре в малодушии, сестра Октавия, настоятельница школы для девочек, более горячая и порывистая, как все женщины, вступила в открытую борьбу с владельцами замка. Оставшись не у дел, она громко возмущалась, бегала в своем огромном чепце с развевающимися крыльями по деревне, сердито стуча длинными четками, и ловила бывших учениц у выхода из евангелической школы, стараясь зазвать их обратно:
— Как тебе не совестно, бесстыдница?
Монахиня отчитывала матерей на прачечном плоту, отцов на полевых работах, заклинала, призывала в свидетели бога, пресвятую деву, всех святых, грозила небесной карою, но крестьяне, не опасаясь с неба никакой кары, кроме солнца и дождя для посевов, только покачивали головой, лицемерно вздыхая:
— Оно конечно, сестра, уж это само собой… ваша правда!
Страсти разгорались особенно бурно, когда сталкивались лицом к лицу Анна де Бейль и сестра Октавия, типичные представительницы двух вероисповеданий: одна — тощая, желтая, озлобленная, точно мятежная фанатичка эпохи религиозных гонений, другая — толстая, представительная, с расплывшимся лицом и пухлыми руками, привыкшая жить в довольстве, под покровительством богачей. Однако здесь, в Пти-Поре, силы были неравные, ибо монахиня восстановила против себя замок.
В пылу борьбы сестра Октавия, забыв всякую осторожность, не стеснялась в выражениях. Мало того, она высмеивала проповеди г-жи Отман, она еще обвиняла владелицу замка в тяжких преступлениях: Жанна будто бы похищала детей и с помощью колдовства, насилия, тайного зелья принуждала их отречься от истинной веры. После внезапной загадочной смерти молоденькой Фелисии Дамур, служившей в замке, многие поверили этим слухам. Было даже возбуждено следствие, но дело кончилось только тем, что сестру Октавию перевели в другой приход. На ее место так никого и не назначили. Кюре, оставшись на своем посту, смиренно продолжал служить мессу в пустой церкви и, несмотря ни на что, при встречах почтительно кланялся Отманам, которые в сезон охоты присылали ему дичь к столу. «Эти люди могущественны… Приходится с ними считаться», — сказал ему епископ, и добрый старик, самим начальством освобожденный от ответственности, спокойно удил голавлей, ни во что более не вмешиваясь.
Странную картину представлял собою поселок в эти годы. Между рядами одинаковых домов с красными кровлями, некогда выстроенных стариком Отманом для заводских рабочих, по аллеям молодых вязов, посаженных его снохой, чинно гуляли парами вереницы детей в черных люстриновых блузах под присмотром наставника в длинном сюртуке или девицы-надзирательницы в платье с пелеринкой, такой же, как у Анны де Бейль. Слуги замка тоже ходили во всем черном, с металлическим значком «П. С.»-«Пор-Совер»-на воротнике. Можно было принять Пти-Пор за колонию моравских братьев, [11] гернгутеров [12] или сектантов Ниески. [13] Разница была только в том, что колонисты этих своеобразных религиозных общин — люди искренне верующие, а жители Пти-Пора — отъявленные лицемеры и пройдохи: зная, что за ними следят, они отлично умеют строить постные лица, сокрушаться о первородном грехе и пересыпать свою деревенскую речь цитатами из Библии.
11
Моравские братья — религиозная секта, возникшая в Чехии в 1450 году; ведет свое происхождение от гуситов. Идеи моравских братьев во многом предвосхитили протестантизм Лютера. С 1620 года их общины рассеялись по всему миру.
12
Гернгутеры — религиозная община, основанная моравскими боатьями в 1722 году в Саксонии.
13
Ниеска — колония гернгутеров в Силезии.
Ох уж эта Библия!..
Вся округа пропитана библейским духом, стены просто сочатся святостью. Фронтон церкви, фасады школ, лавки всех поставщиков замка увешаны благочестивыми изречениями. Над врвеской мясника написано крупными черными буквами: «Умри здесь, дабы ожить там», а в бакалейной лавочке красуется надпись: «Возлюбите то, что превыше всего». Как раз превыше всего, на верхних полках, стоят там вишневые и сливовые наливки. Однако жители поселка не решаются их покупать из боязни попасться на глаза Анне де Бейль или ее тайным шпионам; когда крестьянам приходит охота кутнуть, они отправляются в Атис или к Дамуру, в трактир «Голодуха». Все они к тому же воры, лгуны, распутники и прохвосты, типичные уроженцы Сены-и-Уазы, умеющие с изумительным искусством скрывать свои пороки.