Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов
Шрифт:
Не успел великий договорить, как тут же — не знаю, каким образом, — тело Авксентия свело судорогой и несчастный рухнул на землю. Тут уж оставалось только пожалеть его за его проступок. Те из братьев, кто был рядом, в душе исполнились сострадания — так жалко он выглядел. Они стали молить и упрашивать Евфимия, чтобы он помог Авксентию: тот оставался лежать на земле и тяжко расплачивался за свое преслушание. Евфимий уже и сам был готов сжалиться над ослушником и упрямцем. Он взял Авксентия за руки и поднял его: по всему телу Авксентия еще пробегала и мучила его дрожь. Но тут Евфимий, вместо
Авксентий пришел в себя. Он вспомнил о своем непослушании и о той напасти, которая его постигла. Понял он и то, что виной этому было одно лишь его неповиновение. Совесть стала мучить его, и страшное раскаяние охватило его душу. Тут уж он, конечно, припадает к ногам Евфимия и просит у него прощения за то, что случилось в прошлом, просит и его предстательства в будущем. Евфимий сразу простил его, да и как не пожалеть того, на кого ты только что гневался? А, заручившись молитвой святого, брат охотно и с радостью принял на себя послушание смотреть за мулами.
Так «наказание Господне», по слову Божественного Писания, «отверзает уши» (Ис 50. 5) и исправляет ум: кто прежде грешил непослушанием, тот был наказан — и стал охотно слушаться.
Ученик Великого, Феодор, о котором упоминалось и прежде (в гл.15), был юн возрастом, но дух укреплял его, и он весьма преуспел в добродетели. Во всем он подражал своему учителю и Бога ради повиновался ему, как Самому Господу. Но душу можно обучить терпению, только если закалять ее во многих трудностях. Поэтому, когда старец отдавал те или иные распоряжения, он часто искушал ученика. Если он велел Феодору сделать что — либо одно, то после приходил и ругал все, что тот так добросовестно делал. Затем он приказывал что — то совершенно обратное, а о том, что Феодор уже сделал, говорил, что все неправильно. Так он постоянно заставлял Феодора бороться с помыслом самолюбия.
Сам же Феодор добросовестно принимал упреки духовного отца и оставался непоколебим. Он даже не пытался противоречить или оправдываться перед ним. А всем остальным говорил о нем, что тот искусный подвижник и истинный раб Христов.
— Многие вещи, — говорил Феодор, — для неопытных кажутся одним, но люди сведущие толкуют их совсем по — другому. Вот и я, грешник, должен оплакивать себя, пока Господь не исправит мое сердце ко благу и я не стану достойным того послушания, какое имели святые отцы. Потому что без помощи Божией все, что делает человек, и даже сама уверенность в себе есть прах и пепел.
Первоверховному апостолу Петру уже надлежало оставить эту жизнь. И вот однажды, в день, когда вся община собралась в Риме, он взял меня, Климента, за руку и, став посреди Церкви, сказал:
— Слушайте меня, чада и братья! Мой путь близок к концу, и нынче я рукополагаю вам епископом сего Климента. Ему я вверяю проповедь с кафедры, ему и передаю власть вязать и решить. Он хорошо знает каноны Церкви и будет вязать то, что должно быть связано, и решить то, что должно быть решено.
Слушайтесь
1. Один из старцев рассказывал, как однажды святой Василий прибыл в одну обитель. После надлежащего поучения он спросил игумена:
— Есть у тебя здесь брат, который обладает послушанием?
— Все они здесь рабы твои и все стараются спастись, Владыка, — отвечал ему старец.
Тогда святой спрашивает снова:
— А есть у тебя кто — то, кто обладает истинным послушанием?
Тогда старец вывел ему одного брата, и Василий назначил его прислуживать при трапезе. Когда поели, брат принес святому воды омыть руки. Святой омыл руки и говорит:
— Подойди, я тебе тоже омою руки.
Брат повиновался, и Василий сам стал лить воду ему на руки. Затем святой Василий снова говорит ему:
— Когда пойду в алтарь, напомни рукоположить тебя во диаконы.
Тот сделал не рассуждая. И за такое послушание святой рукоположил его в пресвитеры и забрал с собой в епархию.
2. Об авве Силуане рассказывали, что у него был ученик по имени Марк. У этого Марка было великое послушание. Он был писцом, и старец любил его за его послушание. А у старца было еще одиннадцать учеников. Их огорчало, что Силуан любит Марка больше, чем их, и они пожаловались старцам. Однажды старцы пришли к авве Силуану и стали упрекать его за то как он ведет себя с учениками. Тогда Силуан вышел из келии и повел их с собою. Он стал обходить келии братьев — стучал в каждую келию и говорил:
— Брат такой — то, выйди, ты мне нужен.
И никто из них не вышел к нему сразу. Подошел он и к келье Марка, постучал и в нее и тоже сказал:
— Марк!
Тот, лишь только услышал голос старца, сразу выскочил наружу. Старец дал ему послушание и говорит старцам:
— Смотрите, отцы, а где же остальные братья?
Затем Силуан вошел в келью Марка и наткнулся там на его рукоделие: Марк только — только начал писать, когда старец позвал его. И он даже не стал заканчивать то, что писал, и бросил на половине. Силуан заметил это, вынес книгу и показал ее старцам.
— Воистину, авва, — сказали ему старцы, — кого любишь ты, того и мы любим, потому что его любит Сам Бог.
3. О том же самом авве Силуане рассказывали: однажды в Скиту он прогуливался вместе со старцами и хотел показать им послушание своего ученика (за что он и сам этого ученика любил). Он увидел дикого поросенка и говорит ученику:
— Чадо, видишь вон того буйволенка?
— Да, авва, — ответил ему ученик.
— А смотри, какие у него здоровые рога, — снова сказал старец.