Евгений, Джек, Женечка
Шрифт:
— На улице двадцать пять, а то и двадцать восемь. На термометре все тридцать.
— Я сказал, не хочу.
— Ярослав! Ты не будешь валяться целыми днями на диване.
— Буду! Мне нечего тут делать…
— Вот и езжай купаться!
— Я не хочу…
— Пошел собираться! — заорала я на весь дом.
А чего молчать — ни души. Только если собака залает. И шнауцер подскочил и принялся меня облаивать. Ну да, все против меня!
— Не смей на меня орать! — голова Ярослава снова появилась над спинкой
— Говори! А я ему скажу, что ты пялишься в свой долбанный телефон целый день и нихрена не делаешь.
— У меня каникулы!
— А если у тебя каникулы, пошел купаться! И общаться с людьми.
— У меня есть люди. Я с ними общаюсь.
И снова уткнулся в телефон.
— Ярослав, не подводи меня, — зарычала я тихо. — Я уже сказала, что ты едешь. Один раз. Ради меня…
И замолчала — ради меня он не будет ничего делать. Я — враг номер один. Увезла его из Москвы. И вообще я его бросила…
— Папа очень расстроится, если я скажу, что ты целый день чатишься с приятелями.
— Поехали в Москву, и я пойду с ними гулять! — выплюнул он в меня свою злость.
— Ярик, не начинай… — Как же меня достало ругаться! — Ты взрослый. Ты все понимаешь. У меня работа. Бабушка вернется с дачи, и ты поедешь в Москву. Ну не порть нам с Женей лето. Пожалуйста. Ну чего ты злишься?
Голова больше не показывалась, но я не подходила к дивану — боялась, что вырву телефон и разобью к чертям собачьим.
— Я хочу в Москву…
— Скажи что-то новое!
Он молчал.
— Месяц, Ярик. Всего месяц. Мы только что были в Болгарии. В августе снова поедем на море, в Барселону. Имей совесть в конце-то концов. Ну хочешь, я тебя в спортивный лагерь отправлю?
Он наконец-то слез с дивана. Тощий, высокий… Переросток для тринадцати лет. Пока рот не откроет, все пятнадцать дашь. Каланча. Как и его папашка. У нас есть тут один такой. Мы его Шлангом за рост прозвали. Ну, дядя Степа милиционер было как-то не клево уже в наше время…
— Отправь меня в Москву. Мне нахрен не сдался твой Питер!
— Не смей со мной так разговаривать!
— А ты не смей мной командовать!
— Я тобой не командую. Я прошу тебя поехать покупаться. Это так трудно? На улице жара. Здесь духота. Ты еще полежишь под вентилятором, завтра с соплями будешь.
— Купи кондиционер!
Боже, я сдохну с ним до сентября…
— Ярослав, пожалуйста… А вдруг Егор тебе понравится? Ну ведь есть какой-то шанс, что вам будет вдвоём интересно? Я очень хорошо дружила с его мамой.
Он, конечно же, хочет купаться — он просто не может со мной не спорить!
— Хорошо…
Как лестница не проломилась под ним — не знаю. Наверное, сын Джека не лучше, вот папа и постарался укрепить дом по всем фронтам. Джек, блин… Почему я не могу о тебе не думать? Дом как дом! Старый
— Не топай! — крикнула я, когда у меня над головой потолок заходил ходуном.
В кого он такой? Папа его ангел. В меня, что ли?
Я налила Женечке молока, дала печенья. Через полчаса она будет спать. Я не успею даже главу в книжке дочитать. Включу камеру и пойду провожать ее в конец озверевшего братика к Алиске.
Так и вышло.
— Оставь телефон дома!
Хватаю у порога и тащу обратно. Не ору — дочка спит, и грожу кулаком — огрызнись мне тут! Двину, а потом жалуйся папочке, плевать. Влад прекрасно знает, что ты не ангел!
— Украдут, новый не куплю!
Глупая угроза. Не раз уже воровали — папочка тут же покупал новый, ещё и круче модель. Но папа в Москве, а мама злая, как собака: такая действительно не купит. Поверил. Оставил. На столе!
Собаке приказала сидеть тихо. Она послушная. Почти не лает. Даже на посторонних, если тех пускают в дом. А вот на улице открывает варежку только так. Но это тоже собака Влада. Сослана в питерские болота вместе с сыном, но в отличие от Ярослава, кажется, навсегда. Владу некогда с ней гулять, а молодому хозяину влом.
— Мам, я точно должен с ними ехать?
Это Ярослав увидел дачу и тачку. У Алиски дом старый, сразу после войны построенный. Подлатанный со всех сторон. Машина, правда, ничего — Гольф, чуть ржавый. Но мы же в детстве могли не судить друзей по одёжке, ведь могли?
— Должен! — почти огрызнулась я.
В машине еще один ребенок, так что их папа будет аккуратным даже на ржавом ведре.
— Ждите нас через два часа! — объявил водитель с пивным брюшком.
Так что же — губит людей не пиво. Но на воде все будут осторожными. Я напомнила Ярославу далеко не заплывать. Он буркнул свое согласие, так и не повернув головы в сторону Егора, который, как взрослый, протянул ему руку для крепкого мужского рукопожатия. Ничего. Мой тоже повзрослеет. Со временем. С папочкой. Не со мной.
Мы с Алиской минуту смотрели вослед Гольфу, который разворачивался в шесть приемов на наших узких дорожках, а потом… Разошлись.
— У меня дочка спит дома одна. Мне нужно вернуться.
Я испугалась, что меня пригласят на чай и начнут расспрашивать. А мне было очень даже уютно в своем панцире успешной дамочки. Руки в карманы штанов хорошо влезали — не джинсы, лен, мятый… Так мы же на даче. Был бы ватник и холодно, надела б не задумываясь. А так майка с перевернутой бретелькой — мне же тут не быков очаровывать. Коров здесь отродясь не водилось.