Эвис: Заговорщик
Шрифт:
— Мои представления о том, что хорошо для тебя, могут не совпадать с твоими… — сказал я для того, чтобы дать девушке еще немного времени на раздумья. — Поэтому не исключено, что очень скоро мои требования станут казаться тебе глупыми или невыполнимыми, ты начнешь считать меня черствым или жестоким, а жизнь под моим руководством — кошмаром.
— Исключено: я хочу этого всем сердцем, поэтому выполню любое ваше требование, каким бы безумным оно мне не казалось! Только… — тут она сделала маленькую паузу и на редкость тяжело вздохнула: — … только не запрещайте мне
…Алиенна вышла на крыльцо «донжона» с первыми лучами Ати. Как я и просил, с собранными в хвост волосами, в белой рубашке, в штанах и в сапожках. По ступенькам спускалась, опустив взгляд, еле передвигая ноги и сутулясь. Но через несколько мгновений все-таки собралась с духом и, наконец, решилась посмотреть мне в глаза:
— Арр, я готова!
Румянца стыда, залившего ее лицо, шею и верх груди я «не заметил» — развернулся на месте и приказал следовать за собой. По дороге к воротам молчал. Пока открывал навесной замок на калитке, сдвигал засов и распахивал ее настежь — тоже. А когда вышел за стены заимки, негромко заговорил:
— Итак, сейчас мы с тобой немного пробежимся. Задач у тебя две: следить за дыханием и пытаться как можно точнее повторять каждое мое движение. Поняла?
Алиенна кивнула.
Я объяснил, как правильно дышать, как работать руками и ставить ноги, уточнил, на что обращать внимание в первую, а на что во вторую очередь, затем демонстративно согнул руки в локтях и медленно побежал по дороге в сторону леса. Чтобы через сто пар шагов перейти на шаг:
— Не смертельно?
Она снова покраснела, но отрицательно помотала головой.
— Отлично! Сейчас мы чуть-чуть восстановим дыхание и пробежим очередные сто пар. Только теперь я задам темп бега и чуть-чуть отстану, чтобы посмотреть, как ты ставишь ноги, как работаешь руками и как дышишь. А вперед выбегу только перед очередным переходом на шаг…
Она чуть не умерла от стыда, но возражать не стала. И делала все, что я сказал, все время пробежки. На пятой сотне сбила дыхание и начала уставать. К двенадцатой взмокла. К семнадцатой вымоталась так, что еле переставляла ноги. Но все равно старалась дышать носом хоть иногда, держать руки на уровне груди и во время моих «уходов» за спину поддерживать заданный темп.
Округлять число сотен до двадцати я счел неразумным. Поэтому после восемнадцатой остановился и обратился к ученице:
— На сегодня бега хватит. Поэтому обратно мы пойдем шагом. Правда, достаточно быстро. А когда доберемся до дому, еще половину стражи посвятим упражнениям для укрепления тела. Но это будет потом, а сейчас я хочу, чтобы ты посмотрела туда, откуда мы прибежали, и обратила внимание на то, что заимки отсюда не видно.
Алиенна послушно остановилась, кинула взгляд в сторону нашей «крепости» и поежилась.
— Теперь повернись ко мне спиной и попробуй представить себе огромный лес, который нас окружает. А в самой его середине две маленькие песчинки — тебя и меня…
Девушка немного поколебалась, но все-таки повернулась лицом к опушке.
—
— Представила… — через какое-то время сказала Алиенна.
— А теперь закрой глаза и улыбнись этим птенцам… Теплому ветерку, который качает их гнездо, как колыбельку… Ати, который вот-вот поднимется над лесом и начнет согревать этих крох своими лучами…
— Теперь представь себе какую-нибудь речку… — продолжил я, увидев, что спина и плечи девушки немножечко расслабились. — Перекат с искрящейся водой, семейку бобров, которые деловито таскают с берега небольшие ветки, чтобы достроить начатую еще весной плотину. И маленького бобренка, который, мечтая им помочь, сражается на берегу с палкой в три своих роста…
После этих слов мелкая склонила голову к левому плечу, словно прислушиваясь к лесу.
— А теперь почувствуй себя тем самым ветерком, который только что качал гнездо-колыбельку, потом взъерошил усы на мордочке бобренка, а сейчас, здороваясь с тобой, игриво шелестит листвой…
— Если представлять все так, как вы говорите, то лес кажется добрым… — тихо сказала девушка. — И тогда закрывать глаза почти не страшно!
— Открой их, оглядись по сторонам, снова закрой и снова улыбнись. Лесу, Ати, маме, мне. И попробуй почувствовать, как мы улыбаемся тебе в ответ…
Договорив, я бесшумно скользнул вперед и вбок, посмотрел на лицо Алиенны и мысленно хмыкнул — она действительно улыбалась. Спокойно, открыто и, кажется, без страха…
…Всю основную часть тренировки, которую я устроил Алиенне на крыше «донжона», она выкладывалась так, как будто от каждого выполняемого движения зависела по меньшей мере жизнь. Вдумчиво и предельно добросовестно разминала суставы и связки, делала вращения и махи, училась правильно передвигаться и правильно дышать. Но никак не могла справиться со своим стеснением. Особенно во время упражнений, во время выполнений которых рубашка слишком сильно обтягивала грудь, когда грудь колыхалась или требовалось делать что-то такое, что не вписывалось в обычные представления о допустимом.
В итоге, во время махов ногой назад с упором на колено и обе руки, сообразив, что с каждым повторением упражнения ее стеснение только усиливается, я решил, что с ним надо что-то делать. Поэтому дождался, пока девушка закончит, присел перед ней на корточки и поинтересовался:
— Скажи, твоя кобылка красивая?
Она непонимающе нахмурилась, не сообразив, какое отношение кобылка может иметь к тренировкам, затем вспомнила о данной клятве и решила просто отвечать на вопросы, поэтому утвердительно кивнула.