Эволюционер из трущоб. Том 2
Шрифт:
— Залаза! — выругался я и рванул за наконечником копья.
Проскользив по песку, поднял острие, и понял, что у меня есть от силы секунд пять, за которые я либо убью тварь, либо помру сам. Взял обломки копья обратным хватом, будто у меня было два коротких кинжала и прыгнул на волчару. Ну, как «прыгнул»? Баргест был с меня ростом, против такой тварины особо не попрыгаешь.
Ударил сбоку левой рукой, в которой сжимал древко. Баргест с лёту перехватил палку и с хрустом перекусил её. Но для этого псу пришлось повернуть голову, подставив под
Баргест мотал головой из стороны в сторону, желая вытряхнуть из глазницы копьё, но ничего не получалось. Впрочем, бегал он недолго. Улучив момент, я схватил древко двумя руками и с чавканьем вогнал поглубже в глазницу. Жалобно пискнув, пёс осел на землю. Шумно дыша, я упал рядом с ним и посмотрел на разорванную рубаху. Белая ткань стремительно окрашивалась красным.
Толпа у клетки замерла и, словно завороженная, смотрела на меня. Полагаю, никто не верил в мою победу. Хотя, если бы я не владел магией льда, то шансы на победу были бы и правда нулевые.
Опомнившись, я вскочил, упёрся в морду баргеста и выдернул копьё, после чего запустил руку в глазницу, где без труда нащупал слезу. Она была крупнее предыдущей, я поплотнее зажал кулак и тут же спрятал её в карман. Действовал инстинктивно, понимая, что слишком много свидетелей, но что поделать? Мне срочно нужен источник энергии!
А пока я ковырялся в глазнице баргеста, услышал в голове женский голос: «Обнаружен образец ДНК. Желаете ознакомиться?». Мысленно согласился, хоть и не планировал прямо сейчас падать без сознания. Если отец смотрит трансляцию, то это покажет меня не с лучшей стороны.
'Образец содержит следующие доминанты:
Глава 5
Женский вибрирующий голос озвучил список: 'Образец содержит следующие доминанты:
«Острый нюх»,
«Звериное чутьё»,
«Ночное зрение»,
«Падальщик»,
«Ускоренная регенерация»,
«Жажда крови»,
«Крепкие кости»,
«Животные рефлексы».
Услышав такой набор отменных модификаций я присвистнул! Это вам не жабры! Тут полезно практически всё. Разве что «Падальщик» и «Жажда крови» смущают, а в остальном полнейший и безоговорочный восторг! С учётом ранения мне бы сейчас не помешала ускоренная регенерация.
— Господа! — воскликнул Углов. — Это было восхитительно! — Куратор то зыркал на меня, то на камеру под потолком. — Лекаря в клетку! Срочно.
Дверь клетки скрежетнула и внутрь вбежал сутулый мужик лет сорока.
— Ох-ох-ох. Малышок, не кисло тебя подранили-то, — стал он причитать, а после откупорил зубами банку с перекисью и щедро плеснул на рану. Кровь стала пениться. Лекарь отодвинул край рубахи, посмотрел на кожу, а после обернулся и крикнул. — Саныч! Давай носилки! Мальца в лазарет надо, рваная рана, будем шить.
—
— Да сиди ты. Отдыхай. Чё скачешь-то? — попытался удержать меня лекарь, но я извернулся и выставил перед собой острие копья.
— Дайте палу минут, — попросил я.
— Мальчонка, а тебя псина, часом, не покусала? А то ты бешанный какой-то, — усмехнулся лекарь, подняв руки вверх.
В клетку вбежал Саныч с носилками и удивлённо уставился на меня. Он явно не ожидал, что мелкий карапуз будет угрожать острой железякой его коллеге.
— Эт чё такое? Совсем ошалел? — пробасил Саныч, но в разговор вмешался Углов.
— Дайте парню взять трофей на память, а после он пойдёт куда скажете. Да, Михаил? — стальным тоном спросил Иван Викторович и угрожающе пригладил чёлку.
— Совелшенно велно, — кивнул я и вымученно улыбнулся.
— Ну и славно, — Углов громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — А вы чего рты разинули? Живо в клетки! Вас уже ждут баргесты.
Ребята вышли из ступора и рванули исполнять приказ. Я же стал орудовать копьём срезая жесткую, как щетина, шерсть баргеста. Откромсав чёрный кусок шерсти, я спрятал его в карман, отбросил копьё и сел на расстеленные на песке носилки.
— Ну чё? Поехали, шоль? — усмехнулся лекарь, и меня тут же оторвали от земли.
Но прошли мы недалеко. На выходе из клетки нас остановил Углов.
— Ничего не хочешь мне отдать? — спросил он, улыбаясь.
— Слеза — мой тлофей. Я лади неё жизнью лисковал, — решительно сказал я и накрыл рукой карман, ставший влажным от крови.
— Ладно. Можешь оставить. Главное не проглоти её и не скорми Прохорову, — снисходительно проговорил Углов.
— Договолились, — довольно сказал я и со счастливой улыбкой откинулся на носилки.
Меня отнесли в лазарет, где толстая медсестра, охая и ахая, принялась штопать рану. Делала она это небрежно, постоянно материлась, доставляя мне уйму неприятных ощущений.
— О, боги. Да что за работа такая? Какого чёрта я вообще должна этим заниматься? Я медсестра! Понимаешь? Медсестра! А не хирург!
— Зинаида, ну ты тоже не прибедняйся! Ты не просто медсестра, ты старшая медсестра! — подколола подругу кучерявая Людмила, прислонившаяся к стене.
— Да иди ты, — отмахнулась толстуха. — Лучше нитку обрежь.
— Как прикажете, — не менее саркастичным тоном добавила Людка.
— Всё, свободен. Если на этой неделе хотя бы ещё раз попадёшь в лазарет, я тебя собственными руками прикончу. Понял? — строго спросила медсестра.
— Посталаюсь умелеть до попадания в лазалет, — улыбнувшись, я спрыгнул с кушетки.
— Нет, ну ты слышала? Что за поколение? Им бы всё помереть. Нет бы жить, стихи писать. Вот это бы мужчины выросли! — мечтательно сказала Зинаида.
— Ага, ты на прошлой неделе такого поэта послала на три буквы, а сама с солдатиком закрутила. Романтику ей подавай, глядите-ка какая ценительница отыскалась.