Эволюционизм или креационизм
Шрифт:
На волне же всеобщей эволюционной эйфории, в конце прошлого столетия, договаривались и до того, что даже мозг выделяет "мысль, как печень желчь". Вот элементы кредо, высказанного Эрнстом Геккелем в его "Чудесах жизни": "...3. Познание есть физиологическое явление; анатомический орган есть мозг. 4. Единственная часть человеческого мозга, в которой находится познание, есть определенная часть мозговой коры, фронэма"... 5. Фронэма есть чрезвычайно совершенная динамоэлектрическая машина, составными частями которой являются миллионы физических клеточек (фронэнтальных клеточек). Точно так же, как по отношению к другим органам тела, (духовная) функция данной части мозга есть конечный результат функций составляющих его клеток"12. Мы намеренно приводим его положения по знаменитой книге В.И.Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", чтобы подчеркнуть то непреложное обстоятельство, что фундаментальные
Обращение к В.И.Ленину и его книге "Материализм и эмпириокритицизм" в рассматриваемом здесь контексте только на взгляд непосвященного может показаться случайным. Дело в том, что именно подобные механистические откровения эволюционистских теорий (которым, с одной стороны, противопоставлялись революционные физические открытия последнего времени, с другой, - тысячелетние традиции духовной культуры) вызвали на рубеже веков мощный откат интеллигенции от ортодоксального материализма. Вследствие этого глубочайший кризис переживало и революционное политическое движение; многие духовные лидеры даже самого радикального - большевистского его крыла стали обращаться к более тонким философским концепциям. Поэтому задачей книги как раз и было восстановить строгую идейную дисциплину. В какой-то степени это ему удалось, и ленинская работа - это один из ключевых пунктов извечного идейного противостояния. Так что в известной мере справедливо утверждение о том, что предельная примитивизация механистических эволюционистских представлений чуть было не спасла человечество от пролетарских революций.
Впрочем, ниже мы будем иметь возможность увидеть, что и ленинский вклад в обоснование теории всеобщего развития далеко не однозначен.
Из этих исторических иллюстраций видно, что духовная традиция, подлинная культура общечеловеческой мысли, то есть мысли, не разбитой на отдельные дисциплины (биологию, физику, социологию, математику и т.п), никогда не мирилась с подобной примитивизацией действительности. Может, и не сформулированным явно, но интуитивно осознававшимся постулатом этой традиции всегда являлось то, что основоположения любой научной дисциплины на деле представляют собой лишь некоторые логические схемы, позволяющие упростить предмет анализа; собственно же предмет всегда оставался чем-то несопоставимо более сложным. Именно этот постулат на протяжении многих веков служил охранительным началом в развитии всей человеческой культуры.
Заключение.
1. Обращение к вероятностным статистическим законам не может полностью исключить возможность самозарождения жизни на Земле. В то же время они показывают, что она отнюдь не является чем-то закономерным, ибо в случае непредвиденной гибели ее возрождение оказывается, скорее всего, невозможным.
Но если жизнь оказывается случайной, эволюционное
2. Вместе с тем обращение к законам статистики обнаруживает их неприменимость ни к объяснению механизма зарождения жизни, ни к опровержению эволюционного учения.
Любая научная проблема может быть описана только на языке понятий, очерчивающих свойственные именно ее объекту характеристики. Применение каких-то других средств для описания его сущностных свойств является серьезной методологической ошибкой. Между тем чисто вероятностными статистическими законами можно описывать лишь предельно элементарные механические процессы. Возникновение жизни на Земле не относится к этому кругу явлений, ибо представляет собой качественно более высокую ступень организации движения материи.
3. Данное обстоятельство еще раз нейтрализует запрет, налагаемый ничтожной статистической вероятностью естественного происхождения жизни, с другой - еще раз обнаруживает, что поступательное развитие природы не может быть доказано при помощи того категориального аппарата, который сегодня используется сторонниками эволюционизма (как, впрочем, и то, что оно не может быть опровергнуто с помощью законов статистики).
Объяснение всей цепи качественных преобразований, происходящих в природе, может быть достигнуто только при обращении к принципам действия каких-то более высоких начал, чем простая комбинаторика тех элементов, из которых состоит живая плоть. Другими словами, всеобщее развитие не может быть объяснено комбинациями свойств исходных строительных элементов. Объяснение перехода физических явлений в химические, химических в биологические и так далее требует привлечения каких-то иных механизмов, которые сегодня отсутствуют в логическом арсенале эволюционизма.
3. Логические основания эволюционных теорий.
Эволюционистский подход отнюдь не исключает порождение простых вещей более развитыми и организованными, но генеральная линия развития - это всегда восхождение от простого к сложному.
Совместим это с принципом причинности. Наложение условной цепи причинно-следственных связей на генеральную линию эволюционного восхождения обнаружит, что "среднестатистическое" следствие представляет собой более сложное, высоко организованное и развитое начало, чем его "среднестатистическая" причина.
Совместим это еще с одним глобальным процессом - тем, который описывается вторым началом термодинамики. Это сопоставление показывает решительную невозможность объяснения общего развития первичной материи единой последовательностью причинно-следственных взаимодействий, ибо в соответствии с фундаментальным законом термодинамики каждый последующий шаг в развитии природы не сокращает, но увеличивает суммарное количество энтропии (термин, который был введен в научный оборот в 1865 г. немецким физиком Рудольфом Клаузисом).
Правда, допустимо утверждать, что общее возрастание энтропии отнюдь не исключает возможность локального ее сокращения. Поэтому можно было бы предположить, что причинность действует в основном там, где фиксируется локальное усложнение и совершенствование организации, распад же структуры обусловливается действием каких-то иных факторов. Но мы уже могли видеть, что на самом деле все обстоит как раз наоборот: в "стратегическом" плане общее развитие природы обусловлено отнюдь не причинностью, но каким-то другим постоянно действующим фактором, который предварительно был обозначен здесь как случайность. Поэтому в лучшем случае на долю причинности можно отнести только микроэволюционные процессы, развивающиеся в рамках уже сформированных структур; в свою очередь макроэволюция, предполагающая качественное развитие последних, может быть объяснена лишь действием противостоящей ей силы15.
Однако подобная глобализация анализа оставляет возможность для самого различного истолкования природы вещей. Так, например, можно спорить (и спорят) по поводу того допустимо или нет распространять второе начало термодинамики на Вселенную в целом. Кроме того, при подобных обобщениях мы уходим с позиций, поддающихся объяснению строгими физическими законами, в область сложных философских понятий. Но как бы то ни было, в конечном счете именно философские принципы лежат как в основе эволюционизма, так и в основе креационизма. Выше уже было показано, что в действительности представления о путях естественной истории складываются не только под влиянием фактов, которые накапливаются в рамках отдельных научных дисциплин, но и под влиянием каких-то общефилософских начал. Поэтому уйти от философского анализа невозможно.