Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки

Райт Роберт

Тем не менее в широком смысле взгляды Тайлора вписываются в современность. Какими бы разнообразными ни были силы, формирующие религию, ее начальный импульс, по-видимому, действительно исходил в основном от людей, которые, подобно нам, пытались постичь мир. Однако им не досталось в наследство современной науки, которая обеспечила бы им фору, поэтому они обратились к ненаучным выводам. Затем, по мере того, как понимание мира росло — особенно благодаря науке, — в ответ развилась религия. Таким образом, писал Тайлор, «линии преемственной связи» соединяют «дикарское поклонение идолам и цивилизованное христианство» [18] .

18

Tylor (1871), p. 453.

КАКИМИ БЫ РАЗНООБРАЗНЫМИ НИ БЫЛИ СИЛЫ, ФОРМИРУЮЩИЕ РЕЛИГИЮ, ЕЕ НАЧАЛЬНЫЙ ИМПУЛЬС ИСХОДИЛ В ОСНОВНОМ ОТ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ, ПОДОБНО НАМ, ПЫТАЛИСЬ ПОСТИЧЬ МИР

На этом уровне универсальности мировоззрение Тайлора не только выдержало критическое отношение современной науки,

но и черпало в ней силу. Эволюционная психология доказала, что какими бы причудливыми, ни выглядели некоторые «примитивные» верования — такими же причудливыми, какими некоторые «современные» религиозные убеждения могут казаться атеистам и агностикам, — они являются естественным порождением человечества, натуральным продуктом созданного естественным отбором мозга, предназначенными для понимания мира с помощью всевозможных инструментов, общий результат работы которых не всегда оказывается рациональным.

Подробное изложение современных представлений о том, как человеческий разум породил «первобытную» религию, можно найти в приложении к этой книге. Суть в том, что хотя предложенный Тайлором сценарий «от анимизма до монотеизма» выглядит несовершенным с нынешней точки зрения, тем не менее он многое объясняет. А именно: чтобы понять ранние этапы эволюции богов и Бога, мы должны представить себе, как выглядел мир в глазах людей, живших много тысячелетий назад, задолго не только до зарождения науки, но и письменности и даже земледелия; ничто не способствует этому умственному эксперименту так, как погружение в картину мира сообществ охотников-собирателей, за которыми наблюдали антропологи, — картину мира «дикарей», как сказали бы Леббок и Тайлор.

Разумеется, хорошо было бы понаблюдать в буквальномсмысле доисторические сообщества, из верований которых развились древние религии, попавшие в исторические свидетельства. Но подробных описаний верований, существовавших еще до изобретения письменности, быть не может; все, что осталось от них, — находки археологов: орудия, украшения, в редких случаях — рисунки на стенах пещер. Если предстоит заполнить обширный пробел, оставленный дописьменным этапом развития человечества, то лишь благодаря обширной литературе, описывающей наблюдения за сообществами охотников-собирателей.

Использованию сообществ охотников-собирателей в качестве «окон в прошлое» есть свои пределы. Например, в антропологических материалах не описаны действительно «девственные» культуры охотников-собирателей, культуры, совершенно не испорченные контактами с более развитыми в техническом отношении сообществами. В конце концов, процесс наблюдения за какой-либо культурой неизбежно сопровождается контактами с ней. И кроме того, со многими сообществами охотников-собирателей вступали в контакт миссионеры или путешественники еще задолго до того, как кто-либо оставил записи о религиях этих сообществ.

Вместе с тем если религиозные убеждения туземной культуры выглядят «странными» — мало чем напоминают верования контактирующей культуры, — тогда их вряд ли можно объяснить этим контактом. Например, едва ли христианский миссионер из викторианской Англии мог научить чукчей подставлять голые ягодицы ветру.

Когда в сообществах охотников-собирателей на разных континентах обнаруживаются верования из категории «странных», еще менее вероятным выглядит элементарный импорт и более вероятным — то, что это подлинный продукт образа жизни охотников-собирателей. Как мы вскоре убедимся, не ощущается нехватки в представлениях охотников-собирателей, удовлетворяющих двум условиям: широкой распространенности и, на наш взгляд, — странности. Поэтому мы можем с достаточной степенью уверенности реконструировать духовный ландшафт доисторических времен, каким он был задолго до того, как религия попала в исторические материалы.

МЫ МОЖЕМ С ДОСТАТОЧНОЙ СТЕПЕНЬЮ УВЕРЕННОСТИ РЕКОНСТРУИРОВАТЬ ДУХОВНЫЙ ЛАНДШАФТ ДОИСТОРИЧЕСКИХ ВРЕМЕН

В отличие от некоторых антропологов XIX века, сейчас никто уже не верит, что предмет наблюдений, охотники-собиратели, — чистый образец религии в момент ее рождения десятки тысячелетий назад. Однако это лучший, на какой мы только можем рассчитывать, ключ к пониманию типичных религиозных верований давностью примерно 12000 лет до н. э., периода до зарождения земледелия. Пещерная живопись притягательна, но безмолвна.

Боги охотников-собирателей

Кламаты, охотники-собиратели на территории нынешнего Орегона, говорить умели. И, к счастью для нас, говорили с тем, кто понял их лучше, чем путешественники зачастую понимали туземные племена, — с Альбертом Самуэлем Гатшетом, одним из основоположников лингвистики, который в 70-х годах XIX века составил словарь и грамматику языка кламатов. Записи Гатшета о кламатах запечатлели то, что было обнаружено в каждой культуре охотников-собирателей — веру в сверхъестественные существа, которых всегда было больше одного; изначально монотеистическими сообщества охотников-собирателей не бывают.

В сущности, в антропологических материалах у охотников-собирателей упоминаются по меньшей мере пять разных видовсверхъестественных существ, некоторые из них обнаружены во всех сообществах охотников-собирателей, большинство — в основной массе подобных сообществ. Для культуры кламатов с их богатой теологией характерны все пять [19] .

• Сверхъестественные существа типа I у охотников-собирателей: элементали, или духи стихий. Те части природы, которые современные ученые считают неодушевленными, могут быть живыми, обладать интеллектом, личностными качествами и душой. Поэтому действие сил природы может превратиться в социальную драму. Когда кламаты видели, как тучи заволакивают луну, это могло означать, что южный ветер Муаш пытается убить луну и, в сущности, может даже преуспеть, но в конце концов луна всегда воскресает.

• Сверхъестественные существа типа II у охотников-собирателей: «кукловоды».Некоторыми элементами природы управляют существа, отличные от этих элементов природы. По утверждению

кламатов, западный ветер испускает страдающая метеоризмом карлица ростом около 75 см, которая носит платье из оленьей замши и плетеную шляпу и принимает облик камня на ближайшей горе. Иногда кламаты просили ее прогнать комаров от Пеликан-Бей [20] .

Возможно также объединение в единой ситуации сверхъестественных существ первого и второго типов. Кламаты верили, что вихрями и ураганами управляет находящийся в них дух Шукаш. Соседи кламатов, охотники-собиратели модоки, соглашались с ними, но считали, что Шукаш в свою очередь подчиняется Чичаца-ашу, или «Большому Брюху», кости в желудке которого громыхают, издавая жуткие звуки, слышные во время ураганов [21] . Подобные теологические различия обнаружены не только между разными сообществами охотников-собирателей, но и в пределах одного сообщества. Так, о духе грома кламатов, Леме-ише, иногда говорили как о единой сущности, а иногда — что он состоит из пяти братьев, которые, будучи изгнанными из приличного общества, теперь поднимают шум, запугивая людей. (Эти расхождения в толковании служат сырьем для культурной эволюции точно так же, как биологические мутации создают разнообразие черт, питающих генетическую эволюцию.)

• Сверхъестественные существа типа III у охотников-собирателей: органические духи.Природные феномены, которые даже мы считаем живыми, могут обладать сверхъестественными способностями. Например, в койота вселялись злые духи, и, как отмечал Гатшет, «его скорбный голос — предзнаменование войны, бедствий и смерти» [22] . Птицы одного вида могли создавать снег, другого — туман. Духи некоторых животных помогали кламатам исцеляться от болезней, этому сотрудничеству способствовал дух Яяя-аш, который принимал облик одноногого человека и вел знахаря к дому духов животных за советом.

• Сверхъестественные существа типа IV у охотников-собирателей: духи предков.Для верований почти всех сообществ охотников-собирателей характерно присутствие духов умерших, и как правило, эти духи дарят столько же добра, сколько причиняют и зла. Духи предков, как писал Гатшет, «внушали ужас и отвращение, и эти чувства усиливала вера в их вездесущность и незримость» [23] .

• Сверхъестественные существа типа V у охотников-собирателей: верховное божество.В некоторых, но далеко не во всех, сообществах охотников-собирателей есть «верховное божество». Это вовсе не бог, которому подчиняются другие божества. (Один антрополог начала XX века писал о кламатах с оттенком осуждения: «Попыток расположить духов в виде упорядоченного пантеона не предпринималось») [24] . Скорее, верховным считалось божество, которое в каком-то неясном смысле было более важным, чем другие сверхъестественные существа, и зачастую в его роли выступал бог-творец. У кламатов это был Кмукамч, населяющий солнце. Кмукамч сотворил мир, затем самих кламатов (из пурпурной ягоды) и продолжал опекать их, хотя известно, что в приступе гнева он наслал на сотворенный им мир дождь из пылающей смолы [25] .

19

В отсутствие других указаний все материалы этой главы, касающиеся кламатов, заимствованы из Gatschet (1890), с. lxxviii-civ. Подробнее о Гатшете и кламатах см. http://www.uoregon.edu/~delancey/klamath.html#KM.

20

Spier (1930), p. 104–105.

21

Имена кламатских богов и духов лишены замысловатых фонетических обозначений, которые приданы им в исходном тексте Гатшета.

22

Gatschet (1890), с. ciii.

23

Ibid., p. xcvi

24

Spier (1930), p. 93.

25

Антропологи ведут давний спор о том, сколько «верховных божеств» охотников-собирателей действительно аборигенные и сколько возникло в результате первых контактов с христианскими миссионерами и другими монотеистами. Опять-таки, чем менее «странной» выглядит религиозная концепция, тем более вероятно, что она заимствована на Западе. Убедительные выводы по этому вопросу, изложенные автором, который считает «привозными» многие верховные божества, см. у Barnes (2000), р. 60–62. Marett (1936), р. 170, признает аборигенными по крайней мере некоторые верховные божества. Подробное рассмотрение единственного примера, в котором верховное божество выглядит заимствованным из христианства, см. у Vecsey (1983), р. 80–82.

Так для чего же служили все эти божества и духи? (Граница между «божествами» и «духами» в лучшем случае размыта. Я буду пользоваться словом «божества» в широком смысле, имея в виду и тех, и других.) Очевидно, кламатам эти божества были нужны для того, чтобы объяснить явления природы, которые в противном случае казались бы загадочными. Приведенный выше список сверхъестественных существ (лишь самая верхушка айсберга теологии кламатов) объясняет, почему идет снег, почему дует ветер, почему тучи закрывают луну, почему гремит гром, почему во сне можно увидеть умерших людей, и так далее. В каждом известном сообществе охотников-собирателей имелись подобные объяснения природной динамики языком сверхъестественного или, по крайней мере, языком, которому мыприписываем связь со сверхъестественным; для охотников-собирателей эти незримые существа идеально вписывались в наблюдаемый мир природы — точно так же, как в современной науке сила гравитации вписывается в мир, где есть наблюдаемая, движущаяся по орбите луна.