Эволюция убийства
Шрифт:
А проваливать-то и некуда… И квартира записана на Ирину Семеновну, и дом; недвижимость эта нажита не в браке, делить с Лерой практически нечего. Хорошо, если дачу ему эту с барского плеча отдадут… Хотя что в этом хорошего? Дом неплохой, кирпичный, кухня, каминный зал, спальня, но зимой жить здесь совершенно невозможно. Заполярье небрежного к себе отношения не прощает.
Картина снова уменьшилась до мухи на обоях, Олег закрыл глаза. Хреново ему после вчерашнего, они с Ингой выпили весь коньяк, но ей этого показалось мало, она не успокоилась, пока не высосала из него все
Засыпая, Олег явственно услышал за окном противный голос.
– Калитка открыта, машина его стоит! – сказала Ирина Семеновна.
Сначала открылась калитка, затем дверь, и снова тещин голос, как холодный душ за воротник.
– Бологов, ты где?
– Ирина Семеновна! – шикнул на нее мужской голос.
В каминный зал вошел широкоплечий мужчина с тонкими чертами лица и маленькими толстыми ушами, чем-то похожими на пельмени. За ним появился худощавый парень с бесформенным носом и сытыми щеками. Оба рослые, один в стильном костюмчике с зауженными брюками, другой в кожаной куртке и широких джинсах. Олег поднимался с дивана, глядя на незнакомцев, он еще не знал, что он видит – дурной сон или кошмар наяву.
– Капитан полиции Гусаков, уголовный розыск!
Лицо у широкоплечего снизу довольно узкое, а лоб достаточно широкий. Достаточно для сравнения с барсуком. Лицо удлиненное, глаза маленькие, нос пятачком. И смотрел он на Олега, как будто из норы выглядывал. Но смотрел в самую душу, словно нащупывая там нерв, чтобы затем намотать его на некий стержень и вынуть, желательно вместе с сердцем. Удостоверение вынимать не торопился.
– Что-то случилось?
Олег перевел взгляд с Гусакова на Ирину Семеновну, которая занимала дверной проем.
– А что могло случиться? – спросил щекастый, также пытаясь просверлить Олега своим взглядом.
– Не знаю…
Он глянул по сторонам, Инги не видно, не слышно. Но диван под ним чистый, и на полу крови не видно.
– Кто здесь с вами был? – спросил Гусаков, поднимая с кресла черный кружевной бюстгальтер.
– Ах ты чертов сын! – с язвительной ухмылкой хлопнула в ладоши Ирина Семеновна.
Она и характером напоминала старуху Шапокляк: такой же длинный заостренный нос, маленькие шкодливые глазки, брови-коромысла как вечный знак вопроса, на тонких губах едкая ухмылка, волосы сухие и светлые, но в пучок на затылке не собраны. Очень даже модная прическа, и одета Ирина Семеновна стильно для своих шестидесяти лет. Худенькая, изящная, стройная. Как змея. Взгляд ядовитый, столько ненависти в нем, на расстоянии отравить может.
– А что, Леры здесь не могло быть? – усмехнулся Олег.
– Не могло!
– Ну да, у вас же все под контролем…
– И все-таки, что это такое? – Гусаков взял бюстгальтер за бретельку, развернул к себе внутренней стороной.
– Не знаю, кто здесь был… До меня.
Поднимаясь с дивана, Олег смотрел на Гусакова. Вряд ли капитан что-то нашел, осмотрев
– Я здесь была! – всплеснула руками теща.
Олег глянул на нее, как смотрят на больную мозоль на ноге. До чертиков надоела, но срезать нельзя, ногу ампутировать тем более, придется терпеть. А так хотелось проехаться по размерам бюстгальтера: у Ирины Семеновны нулевой, а у старшей дочери как минимум третий.
– А это что? – Гусаков уже рассматривал на свет бокал из-под шампанского, его интересовала губная помада на нем.
– Может, все-таки скажете, что случилось? – спросил Олег.
Он не опустился до пикировки с тещей, но Ирина Семеновна все равно набросилась.
– А ты не знаешь? – зашипела она.
– Что я знаю?
– Ах ты, мразь!
Она вдруг сорвалась с места, выставив вперед руки. Теща метила ногтями Олегу в лицо, но Гусаков схватил ее, прижал к себе и строго глянул на своего напарника.
– Голенищев!
Щекастый кивнул, взял Ирину Семеновну за руки, повел к двери. Она кивнула, будто соглашаясь выйти из дома, но в дверном проеме, оттолкнув Голенищева, снова бросилась к Олегу.
– Ты мою Лерочку убил!
Ее истошный крик, казалось, навылет пробил душу. Олег даже забыл о том, что нужно сопротивляться, так и остался стоять, опустив руки. Хорошо, Гусаков снова поймал сумасшедшую тещу, а Голенищев заставил ее уйти. Олег же все стоял как истукан.
– Ты Лерочку убил? – будто подначивая его, спросил Гусаков.
– Убил?!
Олег очнулся, выдохнул и даже улыбнулся. Ну, конечно же, Ирина Семеновна в своем репертуаре, как он сразу этого не понял? Он же каждый день убивал Леру, не важно, что морально, а не физически.
– Нет, не убивали? – Гусаков внимательно смотрел на него.
– Нет, конечно!
– А почему не спрашиваете, кто убил?
– Так никто никого не убивал. Гипербола это, фигура речи… Вы женаты? – заметив обручальное кольцо на пальце полицейского, спросил Олег.
Сейчас он объяснит Гусакову, что он тоже каждый день убивает свою жену, но только в глазах тещи. Капитан согласится, они вместе посмеются над превратностями судьбы, которые сейчас казались такими забавными.
– Ваша жена мертва, – сказал Гусаков, без тени юмора глядя на Олега.
– И вы туда же!
– Вашу жену зарезали.
– Как зарезали?! – Олег еще не верил ему, но уже не чувствовал под собой ног.
– Ножом!
– Я понимаю, что ножом… Как это зарезали? Этого не может быть!
– Понимаете, что ножом?
– Ну, если зарезали…
– Где вы находились этой ночью?
– Здесь я находился этой ночью… Вы думаете, что я мог убить свою жену?
– Насколько я знаю, вы находились с ней в ссоре.
– И что?
– Там, где ссора, там и злость, а злость, помноженная на это… – Гусаков усмехнулся, легонько щелкнув пальцем по горлышку бутылки.
– Я не злился на жену!
Олег садился на диван с чувством полной опустошенности. Сначала Ирина Семеновна грудь прострелила страшным криком, затем Гусаков вытянул душу.