Эвотон: 180

Крыжевский Андрей

За прикосновением ладони последовали строго произнесённые слова, которые бывший глава Совета услышал лишь наполовину:

– Скажешь нам «спасибо», когда остынешь!

Взгляд десятого абсидеума, опустившего эвотонирующую руку и прекратившего процесс забора элементарных частиц одессита, снова в замешательстве прикипел к надписи:

– Такие кольца или серьги, состоящие из терракопийского золота, получают лишь патрийские Стражи! Непосредственно на Терракопи!

– Злата ведь хотела ему что-то сказать… – задумчиво произнёс один из пришельцев. – Слушайте, а кто такой этот Аврорий?

Воцарилась тишина – остальные пришельцы оставили прозвучавший вопрос без ответа. То ли из-за отсутствия информации, то ли благодаря поддержанию достигнутого уровня концентрации эвотонирования вариантян – неизученной цивилизации, остановить которую можно лишь таким кропотливым способом. Десятый испытывал согревающую сердце гордость: «Эвотонировать с такой силой, беседовать и не терять концентрацию… Как в старые времена – железную хватку

не проэвотонируешь… Так что, изменения, катитесь в задницу цорга!» – абсидеума накрыла очередная волна эйфории и удовольствия от эмоционального всплеска. – «Удивительно, что мои не в курсе… Аврорий – воистину пикантная смесь, которая однажды пеплом и магмой ворвётся в наш мир! Не зря Ауда его настолько боится – первым вспомнила в качестве потенциальной жертвы своего списка вендетты. Презираю ли я её за произошедшее? Нет, конечно… Путь Златы всё равно бы оборвался именно здесь. Ауда оказалась его финальной Точкой, исполнителем воли Вселенной. С другой стороны, тогда ведь всякое убийство – финальная Точка!.. Означает ли это, что моя мораль рассматривает акт лишения жизни в качестве не противоречащего ей явления? Конечно, да! И логику, которой моя цивилизация всегда славилась, не проэвотонируешь… Но вопрос по-прежнему не снимается с повестки дня: почему я останавливал её?.. – над морем сорвался ветер, который с впечатляющей силой вламывался в помещение, разбиваясь о лицо абсидеума ароматной свежестью странствующих волн. Послышался шорох – инопланетянин повернул голову на два часа и взглянул на украинца, который уверенно поднимался на ноги, пытаясь, как и десятый, рассмотреть тьму. – Однозначно, патрийцы так с нами не поступили бы. Да! Именно так! Такая мысль появляется на этапе… М-м-м… Лишения жизни. Конечно, патриец патрийцу – рознь. Но когда ссылаешься на мораль (пытаясь её оценить) какой-нибудь цивилизации, нужно понимать, что неизменно попадёшь на уровень Вселенной. На первичную всеобъемлющую мораль – общую для каждого существа с его собственными моральными ценностями. А здесь, в масштабе Вселенной, без манёвров – либо совершенствование, либо деградация. Программа нашей Вселенной направлена на первый вариант. Но, например, программа Вселенной, которая родилась в чёрной дыре нашей галактики, вероятно, предусмотрела второй, чтобы сохранялась глобальная концепция, не нарушались правила игры, законы Алгоритма. О чём я? Непрерывная цепь, которая обеспечивает воплощение теории пространственной дыры на практике. Иными словами, вещество – оно же сознание – усложняется от объекта к объекту под влиянием положительных эвотонов и выбора, который не противоречит морали той Вселенной, где, собственно, и происходит такое совершенствование. Например, наша Вселенная. Сознание, усложнение которого достигло своего предела у нас, поглощается чёрными дырами, проникая в дальнейшие, внутренние Вселенные. Там вещество испытывает влияние сил деградации (таковых – для нас, но в той, внутренней Вселенной, это силы совершенствования), двигаясь в противоположном направлении, чтобы ворваться во Вселенные, которые снова будут его усложнять в векторе совершенствования. И так до бесконечности. Ведь количество Вселенных, которые находятся одна в другой, непостоянно: когда на одном конце первая схлопывается, на другом – появляется следующая. Однако в каждой Вселенной вещество не только совершенствуется, но и деградирует; не только деградирует, но и совершенствуется. Вопрос: какова судьба направления, не являющегося основным? Например, деградирующего сознания в нашей Вселенной? Неужели оно проникает во внешние Вселенные? Но это (проникновение во внешние пространства) невозможно по двум причинам. Первая – нарушает последовательность информационной эволюции – код Алгоритма развивается с учетом прошлого опыта и не может служить подсказкой для старых, несовершенных Вселенных. В противном случае ломается вся игра. Вторая причина основывается на факте непостоянного количества Вселенных. Иными словами, что бы происходило с веществом, если бы число пространств являлось постоянным? Сознание текло бы непрерывно по кругу сквозь все Вселенные! Но если в рассматриваемом случае первая из них схлопнется – цепь моментально разрушится… Так что же тогда происходит с сознанием, которое не является мейнстримом и не может вырваться вовне? Всё до неприличия незамысловато: вещество превращается в энергию, которая является не чем иным, как информационным превалированием – мышлением Алгоритма, нашего творца! А теперь – вывод по морали… Хм… Как же я издалека начал свои размышления!.. Словно промчался через весь пищевой тракт патрийца. Хе, хе… Главное – двигаться только по линии мейнстрима и не пытаться вырваться вовне вместе с газами! Хе, хе! Холодного патрийца мне в сердце!.. Да, собственно, вывод: здешняя мораль совершенствования является деградацией для внешней Вселенной. А деградация внутренней – совершенствованием для её обитателей. И снова – сто восемьдесят! Ах да… Аврорий… Заждались мои… А мозг у нас, нужно признать, и впрямь глыба».

Не прошло и семи секунд с момента прозвучавшего вопроса, как десятый уже разворачивался, чтобы ответить своему приятелю про Аврория. Но внезапно остановился! Его шокированный взгляд застыл на босых ногах Андрея… Босых!.. «Шорох…» – прозвучало в голове у пришельца. Босых!.. Время принялось стремительно ускоряться!

Абсидеум, проникшись тревожным напряжением до мозга костей, в мгновение ока

продолжил свой разворот: перед ним простирались девять бездыханных тел с перерезанным горлом, над которыми властно возвышались вариантяне. «Шорох…» Перерезанным горлом… «Шорох…» Их сверлящие голодные взгляды прощальной Точкой поглощали оставшихся в живых. «Эвотонировать, беседовать и не терять концентрацию… Не терять концентрацию…Калпа!..» Представитель абсидеумской цивилизации, закрыв глаза и мысленно отдав дань уважения погибшим, рассвирепел из-за отсутствия такового на наглых лицах приспешников Ауды:

– Железяки ничтожные, конченые в каждый люфт! Восстали против создателей?! Восстали против абсидеумов?! Против нас?! Цивилизации, покорившей галактику и познавшей Бога! Вы?! Не страшно?! А где же ваши железные яйца, рухлядь?

– Конечно… Я подозревал… Это же Ферруанцы!.. Деактивация, – украинец самонадеянно произносил команды одну за другой, приближаясь в сторону механизмов и доверительно размахивая руками. – Деактивация. Перезагрузка Системы, значение частоты эвотонов – e3775. Деактив…

Как только десятый с наигранным возмущением взглянул на потолок, пальцы ближайшего вариантянина, который всё так же гипнотизированием продолжал сверлить Андрея, уже сливались угрозой фатальной трансформации в острейший конусообразный стержень. До кровопускания оставались лишь несколько безрассудных шагов одессита. И тогда абсидеум со скоростью Этона воспламенил глаза, поглощая нейтральные эвотоны окружающего пространства настолько интенсивно, насколько ему позволял весь его ненасытный паразитирующий потенциал прошлого. Воронка пространственного воздействия, всё с большей плотностью закручиваясь вокруг оставшихся в живых, подхваченными и разогнавшимися до немыслимых скоростей предметами подбросила, а затем швырнула механизмы в сторону.

– Уходим! – оглушительно прокричал пришелец.

– Как?

– По-абсидеумски – пафосно!

– Безнаказанно!.. – навевающим ужас скрежетом, постепенно переходящим в протяжный свист, послышались угрозы многочисленных фигур, которые обступили непроходимую для смертных воронку и через силу пробирались сквозь неё. Каждый из них безостановочно повторял, накапливая искусственно правильную агрессию для решающего усилия: – Безнаказанно! Безнаказанно… Безнак…

Между воронкой и одесситом, вплотную подбежавшим к своему спасителю, начали появляться жёлтые туманности – первый признак применения абзорбиума. Счёт пошёл на мгновения!

Абсидеум решительно вцепился в Андрея и, таки не теряя концентрации, выпрыгнул с ним в безграничную тьму окна!

* * *

Я сорвал с запястья Помощника! Не особо целясь, моментально и из последних сил швырнул его в полицейского, вытянувшись и свалившись на покрытый прохладной слизью асфальт. Ни секунды, ни мгновения! Топот, потрескивание, постукивание и рваный шорох – на расстоянии вытянутой руки. Я поднялся и развернулся, пытаясь рассмотреть в движении полицейского: суливеец согнулся, схватившись ладонью за кадык… За моей спиной что-то находилось, и выбора не оставалось – я поворачивался, игнорируя тот факт, что суливейский страж правопорядка прицеливается, глядя в мои глаза исподлобья! Тем временем с момента моего броска не прошло и двух секунд…

Я глянул в направлении противоположной стороны трассы – взгляд напарника подбитого полицейского уже напряжённо пеленговал мои зрачки в поисках контакта! И я подарил ему жизнь, как выяснилось позднее, установив желанную зрительную связь. Теперь мы оба понимали, что разорвать её – подписать себе кровавый приговор. Порыв ветра подхватил лиственный ковёр, ударив им в лицо, и за спиной разразился бешеный вопль. Одержимое оранье заглушалось леденящим душу чавканьем и зверским рёвом, на ходу трансформирующимся во влажное соприкосновение челюстей. Я всеми силами пытался не представлять… Я старался не моргать: зверь находился всего лишь в нескольких шагах за спиной, усмирив полицейского раз и навсегда…

Моя стратегия уже закончилась: я анализировал патовую ситуацию и судорожно искал выход, надеясь, что пропитанный страхом пот не привлекает дьявола… Но я отлично запомнил слова существа: «Если за тобой здесь никто не наблюдает, значит, ты покойник!» До тех пор, пока установлен контакт с моим ненавистным союзником, я жив… Как и визави, точно так же готовый хоть сейчас скормить меня зверю. Но правила игры и страх за свою жизнь не позволяют ему этого сделать…

Теперь я мог наблюдать мир лишь периферическим зрением. Как и все полицейские, которых насчитывалось около сотни лишь с одной из сторон этой проклятой трассы!.. Становилось понятным, что общее их число неизменно являлось…

– …только чётным!.. Чётным! Вот мой шанс и спасение!.. – внезапно дьявольское чавканье за мной полностью прекратилось, что болью зазвенело в голове. Но дьявольское ли? Нет! Зверь – не дьявол… Зверь – кристальное воплощение взбесившегося зла, которое разделывает жертву в момент, когда дьявол, его повелитель, высасывает душу… Тишина продолжалась – исчадие ада словно подслушивало мой шёпот и читало мысли.

Неожиданно периферическое зрение выхватило полицейского с поднимающейся рукой, который находился слева от зрительного напарника. И перед тем как разглядеть в вытянутой ладони первого нацелившуюся плазму, я ужаснулся состоянию глаз визави, в которые безостановочно вглядывался. Испытываемый кошмар разъедал его покрасневшую склеру, вытянув наружу и показав проступившие сосуды. Я по-прежнему всеми силами пытался не представлять…