Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.
Шрифт:
Трудно предположить, как выглядела бы вся дальнейшая история Средиземноморья, если бы эскадры Поликсенида и Ганнибала соединились, Этого не произошло благодаря оперативным мерам, предпринятым Родосом. На этот раз, впрочем, победителями были бы в любом случае родосцы: Поликсенид или его противник Эвдам,- и оба они шли в бой под традиционным лозунгом установления равновесия сил и свободы мореплавания.
Эвдам мобилизовал на островах - членах Лиги - все их морские ресурсы и с тридцатью двумя тетрерами и четырьмя триерами выступил на перехват Ганнибала. Он настиг его у города Сиде. Ганнибал потерял в этом сражении десять кораблей (один из них попал в плен) и еще десятка два были серьезно покалечены таранной атакой. Вскоре Эвдам одержал победу и над Поликсенидом.
После завершения войны, в 188 году до н. э., римский сенат
Римляне уже не могут остановиться. Карфаген мешает им жить. Сенаторы прибегают к казуистике: они обещали сохранить Карфагенское государство - они его сохранят. Государство - но не город, о городе речи не было. Участник Второй Пунической войны сенатор Катон все свои выступления с маниакальным упорством заканчивает одной и той же фразой: «Впрочем, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен». Капля точит камень, речи Катона точили сенат, сенат точил зубы на Карфаген.
В 149 году до н. э. римская армия переправилась через Сицилию в Утику. Карфагеняне, сытые войнами по горло, запросили мира, они были готовы на любые условия. Они выполнили даже ультиматум римлян сдать все оружие. Но когда те выдвинули новое требование: оставить город (намереваясь его разрушить) и впредь селиться не ближе чем в двадцати семи километрах от моря, пунийцы приняли бой. Они любили свой Карфаген. Римская армия осадила город. Семь крупнейших вассалов Карфагена, и среди них Гадрумет, Утика и Гиппон-Диаррит, приняли сторону римлян. (Впоследствии им был дарован статут вольных городов, а Утика стала столицей провинции Африка.) Обескровленный Карфаген оказался лицом к лицу с сильнейшим государством мира.
Вся история Третьей Пунической войны - это история двухлетней осады одного города. По свидетельству Страбона, осажденные карфагеняне ежедневно изготавливали сто сорок щитов, пятьсот копии и тысячу стрел для катапульт (волосы для канатов катапульт отдали служанки). За два месяца они построили сто двадцать палубных кораблей и, так как устье Котона охранялось римлянами, неожиданно вывели их в море, прокопав другое устье. Но все было напрасно. Тщетно пунийцы приносили в жертву Белу и Молоху своих детей, тщетно восстанавливали разрушаемые римлянами стены. Судьба африканского Вавилона была предрешена. Осада его последней крепости - храма Эшмуна длилась шесть суток. Карфагеняне погибли непобежденными.
Зарево пожаров бушевало семнадцать дней. Карфаген был разрушен до основания, а территорию, на которой он стоял, трижды пропахали плугом. В борозды римляне сыпали соль, чтобы никогда эта земля не дала никаких всходов. Пятьдесят тысяч пунийцев были проданы в рабство.
Так потомки Приама закончили тысячелетний спор с потомками Хирама и Агамемнона.
Когда в 1948 году Жак Ив Кусто и Анри Паудебар попытались разыскать под водой карфагенский порт, руководствуясь аэрофотоснимками военных летчиков, их постигла неудача. Город Элиссы исчез бесследно.
Рим стал властелином всего Средиземноморья.
Стасим четвертый. ПОСЕЙДОН
В войнах, где призом служило звание властителя морей, росли и совершенствовались флоты претендентов. В значительной мере Поликрат был обязан своими успехами самосским кораблестроителям. Не все их изобретения уцелели в реке времени, но некоторые нам известны. Плутарх упоминает самену (samaina) - «корабль с обрубленным носом в форме свиного рыла, пузатый и глубокосидящий. Такой корабль быстроходен и поднимает большие грузы. Назван он был так потому, что впервые появился в Самосе, где такие корабли строил тиран Поликрат». Этот тип судна описывал и Фукидид:
С именем Фемистокла связано не простое увеличение численности афинского военного флота, но в первую очередь изменение конструкции кораблей, а следовательно, и тактики морского боя. Понимая, что обычная трехрядная галера исчерпала свои возможности, Фемистокл занялся поисками нового решения, имея в виду увеличение скорости и маневренности при сохранении существующих габаритов. Иными словами, он задумал усовершенствовать триеру так, как незадолго до этого была усовершенствована пентеконтера.
Решение подсказали пираты. По крайней мере, мы вправе это предположить, ибо изобретение, привлекшее внимание Фемистокла, было сделано как раз во время правления Поликрата и с быстротой молнии распространилось в Финикии, Египте и Ионическом море (значит, центр находился в Эгейском море). Это изобретение было гениально по своей простоте: вдоль каждого борта на уровне планширя с внешней стороны была устроена «выносная гребля», как называл ее Фукидид. Ее прямой аналог - хорошо известный нам аутригер, выносной брус с уключинами. У греков он отстоял от борта примерно на метр.
Внедрить это новшество было, однако, не так-то просто. Конструкция старой триеры была достаточно совершенной, и вторжение в нее нового узла могло оказаться весьма болезненным. В связи с этим заслуживает внимания предположение о возможном существовании уже в те времена стандартизации в области судостроения: поскольку весла нижнего ряда находились едва в полуметре от ватерлинии, то кожаные манжеты для них должны были подгоняться до полной герметизации и могли поставляться вместе с веслами. Если это так, то стандартизация могла распространиться и на другие узлы, например на мачту - киль или весло - аутригер. Может быть, этим в значительной мере объясняются загадочные факты невероятно быстрого строительства кораблей, упоминаемые многими авторами: строить по два боевых корабля в день, как это делали римляне и карфагеняне, было бы немыслимо без сплошной стандартизации и узкой специализации, даже если согнать на эти работы все свободное население. Когда греки в 340 году до н. э. попытались использовать сто восемьдесят своих парусников в качестве охранного крейсирующего заслона Боспора против македонского флота, возможно, их постигла неудача именно потому, что парусных судов стандартизация не коснулась и вышедшие из строя их узлы были незаменяемыми, а это вело к выходу из боя всего корабля. Не было выработано и единого типа парусников. Дело пошло лучше, когда эта задача была перепоручена триерам.
Стандартным было и количество гребцов: на каждом борту сидели по двадцать семь таламитов и зевгитов и тридцати одному траниту. Увеличить количество гребцов нижнего и среднего рядов при неизменной длине корабля было невозможно, так как корпус сужался у штевней; траниты же занимали еще и полупалубы в носу и корме.
Добавление аутригеров позволило уменьшить размеры триеры, сохранив ее боеспособность и повысив маневренность и скорость. Таламиты занимали прежнее положение, но зевгиты теперь переместились на место транитов и гребли через планширь, а траниты возвышались над планширем на специальных скамьях и направляли весла через колки, укрепленные в аутригере. Длина весел всех трех рядов была примерно одинакова и составляла около 4,4 метра, а в носу и корме - около четырех. Комплект весел состоял из ста семидесяти основных и тридцати (обоих размеров) запасных. Корабли стали ниже и увертливее, менее заметными на воде.