Евразийский интеграционный проект: предпосылки, становление, развитие. Глобальные процессы на постсоветском пространстве
Шрифт:
За рассматриваемый период торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Евросоюзом сократилась на 39,1% и составила в среднем 0,277. Снижение связанности с ЕС произошло во всех странах евразийской пятерки, причем наиболее сильное – в России, Казахстане и Белоруссии, у которых при этом отмечался наиболее высокий КТЭС с Евросоюзом среди стран – участниц ЕАЭС. Оно произошло преимущественно в 2013–2016 гг., но начавшееся восстановление этого показателя в 2017 г. не компенсировало произошедшее падение. Снижение связанности с ЕС у Армении и Киргизии не было таким критичным в виду сравнительно небольшого падения стоимостных объемов их взаимной торговли – на 8–22%, тогда как у трех крупнейших стран объединения такое падение составило 31–46%. Причем у России снижение торгово-экономической связанности с Евросоюзом продолжилось и в 2017 г. (табл. 3.2).
Таблица 3.2. Динамика КТЭС стран ЕАЭС–5 с КНР и ЕС в 2013–2017 гг.
Рассчитано
В 2013–2017 гг. торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Китаем также значительно сократилась (хотя и не так критично как с ЕС) – на 26,0%, и составила в среднем 0,152. Обращает на себя внимание наиболее сильное снижение связанности с КНР у Казахстана и, отчасти, у России. Только Армении удалось немного нарастить уровень связанности с КНР ввиду его крайне низких стартовых значений. Снижение связанности большинства стран ЕАЭС и Китая объясняется в основном более высоким наращиванием объемов китайской экономики, за которыми не успевают расти сравнительно невысокие торговые потоки, а также значительным снижением казахстанско-китайской и российскокитайской торговли. В 2015–2016 гг. по сравнению с 2012– 2013 гг. экспорт из Казахстана в Китай упал на рекордные 68,6%, а поставки из России снизились на 21,1%.
Таким образом, торгово-экономическая связанность внутри ЕАЭС в среднем в 1,5 раза выше, чем связанность этого объединения с ЕС, и в 2,7 раза выше, чем с КНР. В условиях меняющихся внешних факторов и разнонаправленной экономической динамики 2013–2017 гг. связанность стран внутри ЕАЭС в целом увеличилась, тогда как таковая евразийской пятерки с ЕС и КНР – заметно снизилась, что свидетельствует о сохранении более высокой комплементарности экономик стран – участниц евразийской пятерки. Этому способствовало вступление в силу договора о создании Евразийского экономического союза и более диверсифицированная структура взаимной торговли в рамках ЕАЭС.
При оценке связанности евразийской интеграции важное значение имеет анализ структуры торгово-экономических связей как внутри объединения, так и за его пределами. В географической структуре внешней (и взаимной) торговли стран ЕАЭС можно выделить три основных вектора: 1) европейский – торговля со странами ЕС; 2) азиатский – торговля со странами Азии, прежде всего с Китаем; 3) евразийский – взаимная торговля внутри ЕАЭС.
За период 2013–2018 гг. произошли значительные изменения в структуре внешней торговли стран ЕАЭС (с учетом падения их стоимостных объемов в 2013–2016 гг. и возобновления роста в 2017–2018 гг.). Во всех странах региона заметно сократилась доля торговли с ЕС и увеличилась доля торговли с ЕАЭС (за исключением Киргизии). При этом вступление Армении в ЕАЭС (со 2 января 2015 г.) способствовало усилению торгового взаимодействия республики с евразийским объединением, прежде всего за счет значительного роста армянского экспорта. В результате для Армении рынки ЕС и ЕАЭС стали вполне сопоставимы по своему объему, но остаются разными по товарной структуре 92 .
92
Вардомский Л.Б., Пылин А.Г., Ильина М.Ю. Экономика Армении: идеи, модели и результаты развития: научный доклад / Под общей ред. Л.Б. Вардомского. М.: Институт экономики РАН, 2016.
Внешняя торговля стран евразийской пятерки с КНР носила неоднозначный характер. При общем опережающем росте импорта китайских товаров, которые в значительной степени замещают европейские на внутренних рынках государств ЕАЭС, странам региона (за исключением России) пока не удается добиться устойчивых темпов роста экспорта своих товаров в Китай. В то же время по итогам 2018 г. товарооборот РФ с КНР превысил докризисные (88,7 млрд долл. в 2013 г.) показатели и достиг 108,3 млрд долл., причем впервые с положительным сальдо (3,8 млрд долл.) в пользу России. Кроме того, на этапе восстановления объема внешней торговли российский экспорт в ЕАЭС также рос опережающими темпами по сравнению со встречным импортом, что привело к существенному улучшению условий торговли для РФ 93 (табл. 3.3).
93
Так, например, положительное сальдо торговли России с Белоруссией в 2013 г. составляло 6,1 млрд долл. (в 2016 г. – 4,5 млрд долл.), а в 2018 г. оно возросло до 9,6 млрд долл.
В 2013–2018 гг. произошли заметные изменения в товарной структуре взаимной торговли государств ЕАЭС, что во многом стало результатом формирования отраслевой специализации стран-участниц. В трех крупнейших странах региона (ЕАЭС–3) возросла доля продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья (особенно в Белоруссии), а также сократилась доля минеральных продуктов, что во многом стало результатом падения
Таблица 3.3. Географическая структура внешней торговли товарами стран ЕАЭС (%)
Примечание. Казахстан и Киргизия – 2017 г.
Рассчитано по: данные Национальной статистической службы Республики Армения; Национального статистического комитета Республики Беларусь; ФТС России; ITC. Trade Map. November 2018.
Таблица 3.4. Товарная структура взаимной торговли стран ЕАЭС–3 в 2013–2018 гг. (%)
Примечание. ЕЭК определяет объемы взаимной торговли товарами государств – членов ЕАЭС как суммарный стоимостной объем экспортных операций государств – членов Союза во взаимной торговле.
Составлено по: данные Евразийской экономической комиссии.
Относительное снижение роли белорусской и казахстанской машинотехнической продукции во взаимной торговле стран ЕАЭС во многом обусловлено снижением спроса на нее со стороны России. В 2013–2017 гг. доля стран ЕАЭС на машинотехническом рынке России сократилась как в относительных (с 3,7 до 3,1%), так и в абсолютных (с 5,7 до 3,4 млрд долл.) значениях. В то же время России удалось увеличить свою долю на рынках машинотехнической продукции стран ЕАЭС – в среднем с 16,3 до 22,2%, хотя в абсолютных показателях наблюдалось некоторое снижение (с 7,3 до 6,1 млрд долл.). Кроме того, во всех странах ЕАЭС усилились позиции машинотехнической продукции из КНР – в среднем с 20,4 до 25,4%, в том числе в России – с 18,2 до 25,9% 94 . На ввоз машин и оборудования из Китая наиболее быстрыми темпами переориентируется РФ, что при прочих равных условиях объясняется действующими санкционными ограничениями в поставках соответствующей продукции из стран Запада (ЕС и США). Эти тенденции косвенно свидетельствуют по крайней мере о частичном вытеснении с российского рынка машинотехнической продукции из стран ЕАЭС китайскими товарами, что не соответствует заявленным целям евразийской интеграции относительно согласованной модернизации стран-участниц.
94
Расчеты автора по данным ITC. TradeMap, November 2018.
Значительное наращивание торгового взаимодействия стран ЕАЭС с КНР (в том числе за счет роста импорта китайских машин и оборудования) во многом связано с притоком в регион китайских инвестиций 95 . За период 2013–2017 гг. накопленные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) из Китая в странах ЕАЭС (без России) увеличились с 6,5 млрд долл. (или 4,3% от общих накопленных ПИИ) до 11,1 млрд долл. (или 6,3%), причем наибольший прирост китайских прямых инвестиций отмечался в Белоруссии (со 118 до 268 млн долл.), Казахстане (с 5,7 до 9,4 млрд долл.) и Киргизии (с 0,7 до 1,4 млрд долл.) 96 . Активизация инвестиционного сотрудничества Белоруссии и КНР обусловлена вложениями китайских партнеров в белорусский индустриальный парк «Великий камень», а также в совместное предприятие по сборке легковых автомобилей Geely. В Киргизии присутствие китайских инвесторов в нефтепереработке и золотодобывающей промышленности было расширено запуском новых проектов в строительном комплексе. Китайские ПИИ в Казахстане традиционно сосредоточены в топливном комплексе, но уже в конце 2016 г. в рамках программы по переносу производственных мощностей из Китая в Казахстан был открыт совместный завод по переработке масличных культур 97 .
95
См. подробнее: Глинкина С.П., Куликова Н.В., Тураева М.О., Голубкин А.В., Яковлев А.А. Китайский фактор в развитии стран российского пояса соседства: уроки для России. Научный доклад. М.: Институт экономики РАН, 2018; Хейфец Б.А. Новые экономические мегапартнерства и Россия. СПб.: Алетейя, 2019. С. 190–205.
96
Расчеты автора по данным на конец года. IMF. Coordinated Direct Investment Survey (CDIS).
97
Кузнецов А.В., Володин А.Г. и др. ЕАЭС и страны Евразийского континента: мониторинг и анализ прямых инвестиций – 2017.СПб.: ЦИИ ЕАБР, 2017. С. 45–48.