Евреи, Бог и история

Даймонт Макс И.

Можно заметить, что в основе сил, сформировавших еврейскую историю в раннем Средневековье, лежат два парадокса: евреи оказались единственными нехристианами в христианском мире, и по иронии судьбы именно они жили на свободе – вне феодальной системы, ставшей тюрьмой для христиан.

Почему же евреев не пытались окрестить либо убить, как других язычников или неверных? Почему именно им было даровано такое исключение? По чему церковь защищала их?

Церковь зашла в этот тупик благодаря своей собственной логике. Культура средних веков была религиозно ориентирована; для церкви представлялось немало важным обратить евреев в христианство. Церковь не могла утверждать универсальную божественность Иисуса, в то время как его собственный народ не признавал этого. Чтобы побудить евреев принять христианство,

им предлагались всяческие льготы. Однако евреи упорно отказывались креститься. Перед церковью возникла дилемма: с одной стороны, игнорировать евреев означало признать, что Иисус не является универсальным божеством; с другой стороны, церковь не могла расправиться с его народом, как с прочими. Это означало бы, что евреи так и не признали Иисуса в качестве бога. Еврей в христианском мире превратился в некую амбивалентную фигуру. Его нельзя было ни обратить в христианскую веру, ни убить. Чтобы воспрепятствовать еврейской религии сеять сомнения в душе христианина, еврей был исключен из феодальной системы. Церковь заключила в тюрьму свою паству и выпустила евреев на свободу.

Некоторые антиеврейские законы не были новы ми. Они были сформулированы согласно Ветхому завету и талмудическим законам, направленным против неевреев. Старые еврейские законы запрещали нееврею быть царем Израиля либо занимать пост, позволяющий ему править евреями. Чтобы предотвратить слишком активное смешение между евреями и греками, еврейский религиозный закон запрещал продажу земель неевреям. Подобные законы были теперь обращены христианами против евреев. Невозможно определить эти законы как «хорошие» ими «плохие» согласно нормам сегодняшнего общества. Они были выражением духа общества того времени.

Тот, кто пожелает интерпретировать еврейскую историю раннего средневековья в духе мученичества, обнаружит довольно мало фактических материалов. Как уже говорилось в отношении законодательств Константина, Констанция, Феодосия и Юстиниана, соблюдение случайных эдиктов против евреев было скорее исключением, чем правилом. Рьяные энтузиасты, стремительно «делавшие историю», то тут, то там время от времени издавали законы об изгнании евреев из того или иного города. Но скоро евреев с извинениями звали вернуться, поскольку феодальное общество еще не создало собственного сословия купцов. Эти исключения из общего правила никак не отражают официальную политику церкви, как, например, линчевание негра в наши дни не отражает официальную политику США в этом вопросе. Со времени эдикта папы Григория Великого (591 г.), запрещавшего насильственное крещение евреев, и до декрета папы Иннокентия III на 4-м Церковном соборе (1215), когда был введен желтый отличительный знак, евреи жили в сравнительной свободе и умеренном достатке.

До 11 века церковь относилась к упорствующим евреям довольно терпимо – в надежде, что со временем евреи удостоверятся в своих заблуждениях. Церковь властвовала, правительства подчинялись, народ был послушен. После 11 века непредвиденные события и их последствия в корне изменили весь ход еврейской истории и еврейской жизни в средние века. Ограничительные законы, так же как требование носить унижающее одеяние, обвинения в ритуальных убийствах и осквернении святынь, изгнание в гетто, – все это результаты крестовых походов, Возрождения и Реформации, а не мрачного средневековья.

Если лозунг «спасения душ» был ключом к первой фазе средневековой истории, то лозунг «больше спи сенных душ» был ключом к крестовым походам. Спасения, как и денег, всегда не хватает. Хотя побудительные причины крестовых походов гнездятся глубоко в религиозной, социальной и политической структуре того времени, для еврейской истории эти причины значения не имеют. Важны лишь сами крестовые походы.

Нам требуется внимательно и осторожно направить увеличительное стекло на этот период. Если мы сфокусируем его только на евреях, этот промежуток времени превратится в кровавый рассказ об ограблениях еврейских поселений, убийствах, грабежах и неизбежных изнасилованиях. При расширении поля наблюдения таким образом, чтобы оно включало как евреев, так и христиан, появится совершенно иная картина.

Многие крестоносцы были благочестивыми христианами, воспламененными призывом к освобождению Святой

земли и превращению Иерусалима в христианскую святыню. Другие отправились в поход, предвкушая легкие грабежи и безнаказанные убийства. Прошли дни рыцарства, когда только рыцари и их оруженосцы могли расстаться с жизнью на поле брани. Теперь и широким массам было даровано право умереть с честью; однако подобная рыцарская прерогатива вовсе их не радовала. И поскольку в то время не существовало всеобщей воинской повинности, то за участие в крестовых походах крепостным была обещана свобода, уголовникам – помилование, грешникам – прощение.

В результате этой агитации повсюду появились вооруженные толпы, полные энтузиазма, недисциплинированные, без продовольствия. Нехватка еды стала ощущаться уже задолго до того, как крестоносцы достигли Святой земли. По пути военные отряды грабили беззащитные поселения. Первыми пострадали еврейские общины. Многие ходатайствовали перед папой по поводу этих нарушений законности. Во многих местах христиане пришли на помощь евреям. Однако грабежи охватили теперь не только евреев, но и самих христиан; повсеместно завязывались бои. По пути в Святую землю погибло больше крестоносцев, чем добралось туда.

Один крестовый поход за другим кончались либо ионным поражением, либо незначительными победами. Становилось все труднее заручиться поддержкой широких масс. Да и сам характер крестовых походов и женился: вместо освобождения Святой земли крестоносцы стремились теперь ограбить богатую Византийскую империю. Вместо магометан врагом крестоносцев стала греческая вера – православие. Отдельные случаи насилия над евреями закончились кровавой баней для христиан.

Отношения между Константинополем и Римом, непрерывно ухудшавшиеся со времени основания Византийской империи в 5 веке, вылились в откровенную ненависть; в 1094 г. понтифики Рима и Константинополя провозгласили друг другу анафему. «Политическое недоверие было причиной ненависти латинян к грекам; в то же время греки чувствовали презрение и отвращение к примитивной латинской ереси» [36] .

36

Стивен Рунсимэн. «Византийская цивилизация», стр. 100.

История Византийской империи представляет собой, по утверждению Гиббона, «утомительно однообразную историю бессилия и бедствий». Военная мощь империи была ослаблена интеллектуальной недостаточностью. За одиннадцать веков своего существования Византия произвела на свет только три художественные формы: византийские церкви, византийскую живопись и кастрированных византийских мальчиков-хористов. В Византии не появилось ни одной новой мысли и ни одного оригинального философа, писателя либо крупного ученого.

Изгнание евреев из Византийской империи перед началом крестовых походов [37] было для них тройной удачей. Они спаслись от резни, церковного проклятия и от историков, которые истолковали бы кровавую бойню как еще одно свидетельство преследования евреев. В 1183 г. византийские греки перебили всех итальянцев, а в 1204 г., во время 4-го крестового похода, итальянцы отомстили им, учинив почти с беспрецедентную в истории резню. Зверства крестоносцев потрясли папу, государей и народ, однако всеобщий ужас не остановил убийств! Византийский империя превратилась в труп; ее города были отданы на разграбление итальянским городам-государствам, финансировавшим поход. Хотя через пятьдесят лет греки вновь завладели Константинополем, империя была уже подорвана. В 1453 г. Византия пала под бешеным натиском турок; оплот христианства на Востоке перестал существовать.

37

Согласно Рунсимэну, евреев изгнали во время правления Романуса I (919—944), но затем приняли обратно. По словам Гиббона, история византийских евреев также есть «утомительная и однообразная череда» бедствий и преследований, хотя, как добавляет Рунсимэн, «евреев преследовали не церковники, а миряне» (там же, стр. 105).