ЕВРЕИ И ХРИСТИАНСТВО
Шрифт:
Второй рассказ о сотворении человека содержится во второй главе, где в центре внимания — человек как самостоятельная личность, у которой есть имя и голос. Здесь первые люди называются иначе: 'иш' и 'иша', буквально 'муж' и 'жена'. Вот как описаны в книге Бытия (стих 2:2З) взаимоотношения Адама и Евы после того, как Бог сделал Еву "из ребра Адама" и привел ее к нему:
И сказал человек: "На этот раз это кость от кости моей и плоть от плоти моей; она будет называться 'иша' ('жена'), ибо от 'иш' ('мужа') взята она". Поэтому пусть оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью.
Отношения мужа и жены во второй главе строятся уже не только в рамках биологического
Но почему же тогда рассказ о рождении первого ребенка идет уже после рассказа об изгнании из Сада Эденского? Почему только после слов об изгнании из Сада в книге Бытия сказано (1:4): "И Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина…"? Ответ состоит в том, что здесь, как и во многих других случаях, понимание текста зависит от глубины знания языка. В ивритском тексте Библии глагол 'познал' ('йада') употреблен здесь в особой, достаточно редкой для книги Бытия грамматической форме "простого прошедшего времени", которое в библейском иврите имеет значение "событие, происшедшее ранее другого события, описанного выше" (в европейских языках этой форме приблизительно соответствует "давнопрошедшее", плюсквамперфект). Грамматически точный перевод этого стиха выглядел бы так: "И когда Адам [ранее] познал Еву, то она зачала и родила Каина". Здесь мы снова встречаемся с композиционным приемом, о котором упоминали выше: это ретроспекция, в которой есть новая информация — имя первого ребенка, Каина. Хронологическая схема библейского рассказа выглядит так: Всевышний создает мужчину и женщину, мужа и жену, затем они вступают в супружеские отношения ("прилепится к жене своей"), рождается ребенок ("станут плотью единой"), но имя ребенка пока не упомянуто в тексте. Когда же завершается (в основном) драма Адама и Евы, начинается новый рассказ — история их детей, развивающаяся уже после изгнания из Сада Эденского; тут и приходит время назвать их по именам: Каин и Авель.
9. ОБЛАДАЮТ ЛИ АНГЕЛЫ СВОБОДОЙ ВОЛИ? [29]
Человек как субъект истории или как поле борьбы высших сил
Существует один теологический вопрос, на первый взгляд, не столь важный, но при дальнейшем углублении оказывающийся очень существенным для понимания человеческой психологии. В этом вопросе иудаизм и христианство радикально расходятся, и в его свете весьма характерно вырисовываются их основные различия. Речь идет о свободе воли ангелов.
29
[4] Эта глава написана А.Барацем.
В любом христианском тексте, в котором упоминаются ангелы (или их "падший" вариант — демоны), они не только мыслятся как наделенные свободной волей, но в этом качестве даже как бы превосходящие человека. Представление это восходит к самым истокам христианства и не претерпело никаких изменений на протяжении всей его истории.
"Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола" — утверждается в "Новом Завете" (1-е Послание Иоанна, 3:8).
Вот что говорит о демонах православный духовидец
Они гнусны, их сознательное противление благодати обратило их в ангелов тьмы, в невообразимые чудовища. Но, будучи по природе ангелами, они обладают необъятным могуществом. Малейший из них мог бы уничтожить землю, если бы Божественная благодать не делала бы бессильной их ненависть против Божия творения; но они пытаются погубить тварь изнутри, склоняя человеческую свободу ко злу" [30] .
30
[5] "Откровения преп. Серафима Саровского", Париж, 1932.
На теологическом уровне эти представления оформлены следующим образом:
Зло имеет своим началом грех одного ангела, Люцифера. И эта позиция Люцифера обнажает перед нами корень всякого греха — гордость, которая есть бунт против Бога. Тот, кто первым был призван к обожанию по благодати, захотел быть богом сам по себе. Корень греха — это жажда самообожания, ненависть к благодати, ибо бытие его создано Богом; мятежный дух начинает ненавидеть бытие, им овладевает неистовая страсть к уничтожению, жажда какого-то немыслимого небытия. Но открытым для него остается только мир земной, и поэтому он силится разрушить в нем Божественный план, и, за невозможностью уничтожить творение, силится хотя бы исказить его (то есть разрушить человека изнутри, совратить его). Драма, начавшаяся на небесах, продолжается на земле, потому что ангелы, оставшиеся верными, неприступно закрывают небеса перед ангелами падшими [31] , — и последним не остается ничего, кроме как пытаться завоевать человека.
31
[6] В.Н.Лосский, "Догматическое богословие", М., 1991, стр. 252.
В иудаизме мы имеем совершенно иную теологическую картину: именно падение человека, этого единственного из всех сотворенных существ носителя Божественного богоподобия, повлекло за собой падение всего остального мира (в частности, даже земли, ставшей, как говорится в Талмуде, вследствие этого производить паразитов). Иудаизм отнюдь не считает, что драма первоначально разыгрывается на небе с тем, чтобы впоследствии перекинуться на землю; напротив, она возникает именно на земле и с земли достигает небес.
Непослушание человека разрушило его собственную цельность, разрушило мир (который есть проекция человека) и даже, согласно Каббале, привело к повреждению высших Божественных миров, что выразилось в возникновении в них категории "гнева". Именно отторжение гнева, отчуждение качества "строгого суда" привело к возникновению того, что именуется в Каббале "левой стороной" — демоническим миром.
"Сатан — он же и есть ангел смерти, и он же и есть дурное побуждение внутри человека", — так говорится в Талмуде о том, кого христиане считают, по существу, основным действующим персонажем миротворения.
В иудаизме ангелы вообще и "сатан" в частности, в отличие от человека, мыслятся как существа не наделенные свободой воли. Это орудия, служебные духи, которые, проявляя расторопность внутри предписанной им миссии, заведомо лишены каких-либо собственных интересов. В частности, миссия Сатана — осуждать человека, т. е. провоцировать человека на поступки, противные его достоинству и назначению, и отмечать грехи. Сатан выступает на Божественном Суде как обвинитель человека перед Богом (т. е. как "небесный прокурор", необходимая часть правильного судопроизводства), но отнюдь не как независимый судья, не как "противник Бога", облеченный хоть какой-либо самостоятельной властью.