Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи
Шрифт:
В восемнадцатом веке жил в Бердичеве Элиэзер Либер, проповедник общины‚ или – как его называли – Либер Великий. Это был очень высокий человек с бородой до пояса; у него были густые брови, которые почти закрывали глаза, и когда Либер смотрел на кого-нибудь, то поднимал брови руками. Он уединялся от людей‚ всё время посвящал занятиям кабалой‚ в которой приобрел большие познания‚ и евреи Бердичева смотрели на него‚ как на святого праведника‚ которому Всевышний открыл Свои пути. Баал Шем Тов говорил о нем: «Бывают праведники, которые получают откровение от пророка Элиягу. С Либером происходит обратное: пророк Элиягу получает откровения от Либера».
Однажды князь‚ владелец города‚ увидел в лесу еврея‚ молившегося под деревом, подозвал его к себе‚
Жители Бердичева рассказывали, что прадед Либера, великий кабалист Натан Шапиро, являлся каждую ночь с того света, чтобы учить своего потомка. Однажды прадед перестрал являться к Либеру, и он отправил своего сына в Краков, на могилу Шапиро, выяснить причину немилости. Там его сын получил такой ответ: после кончины Баал Шем Това на тридцать дней закрылась в знак траура «Верховная академия», откуда Натан Шапиро приносил свои наставления.
Существует легенда о смерти Либера Великого, и вот она.
В 1771 году в Бердичеве началась эпидемия, которая уносила одного за другим. Жителям города грозило вымирание, и тогда Либер заявил во всеуслышание, что станет искупительной жертвой за всех. В ту же ночь он скончался, а эпидемия к утру прекратилась. В начале двадцатого века на старом еврейском кладбище Бердичева стояла могильная плита, на ней можно было прочитать: «Памятник на могиле умершего во время эпидемии… скромного человека, великого раввина, нашего учителя Элиэзера Либера, сына Авраама блаженной памяти».
В 1776 году купец Яков Гирш подал прошение на имя Екатерины II, предлагая завести «своим коштом», без казенной помощи, овечьи заводы, «коих овец шерсть… ничем уступать не будет самой лучшей европейской шерсти». По Высочайшему указу Гиршу выделили в аренду земли в Могилевской губернии и приписали к овечьему заводу несколько сот ревизских душ из белорусских деревень. Там начали разводить овец, из их шерсти ткали сукно, одеяла, лошадиные попоны, и Гирш получил золотую медаль с надписью «За труды воздаяние». Он умер в 1788 году, после чего Сенат постановил: на содержание овечьего завода «потребна ежегодно немалая сумма», а потому следут продать завод «с публичного торгу. Находящихся же тамо людей обратить в первобытное их состояние, из котораго они к заводу взяты».
При Екатерине II приезжали в Россию евреи‚ которые получали медицинское образование в Европе‚ проходили экзамен в Петербурге при медико-хирургической академии‚ назначались врачами или занимались частной практикой. Мендель Лев стал доктором Морского кадетского корпуса. Гавриил Бер получил право на практику в белорусских губерниях‚ «где живет народ еврейский». Элиас Аккорд служил на Украине в разных полках‚ а Авраам Бернгард был главным врачом всех литовских госпиталей.
В 1784 году некая Фейгель Байнитович с мужем Мошкой приехала в Курск и представила рекомендательные письма об успешном лечении глазных болезней. Фейгель сообщила‚ что не знакома с анатомией глаза‚ врачевать научилась у своего отца и попросила устроить ей экзамен. В присутствии губернатора Курска и местного доктора она провела удачную операцию по снятию катаракта у инвалида‚ потерявшего зрение за семнадцать лет до этого. В отчете было указано: она сделала это «безо всякого приготовления и без кровопускания… не долее‚ как в две минуты», и он «прозрел». Затем ее экзаменовали в Москве‚ там
С 1757 года крещеный еврей Самойло Юдин работал гравером на монетном дворе Петербурга, а затем в течение двадцати лет был главным медальером Санкт-Петербургского монетного двора. Он выгравировал на лицевой стороне рубля портреты императрицы Елизаветы Петровны и Петра III; гравировал медали «В память учреждения ордена Св. Андрея Первозванного», «В память основания Петербурга», «В честь победы под Полтавой», «В память военных успехов России» и другие.
Тайный советник Карл Габлиц, крещеный еврей из Германии, составил первое географическое и историческое описание Крыма после его присоединения к России, в 1788 году был назначен вице-губернатором Таврической области. Сенатор Габлиц стал затем главным директором лесного департамента‚ основателем первых лесных школ в России‚ почетным членом Российской Академии наук; в его честь ботаники назвали одно из растений – HABLITZIA (внук Карла Габлица Александр Серов – известный русский композитор‚ правнук Валентин Серов – не менее известный художник).
Очерк семнадцатый
«Мнение» сенатора Г. Державина. Еврейский комитет при Александре I. Выселение из деревень. Еврейские сельскохозяйственные колонии
«Я не для того вещаю‚ чтобы вывести себя в пышности на сцену. Может ли тщеславие иметь место в сердце унылом и сокрушенном? Нет‚ я изливаю токмо ту горесть‚ которою чрез меру наполнена душа моя!..»
Екатерина II правила страной до 1796 года‚ а затем российский престол занял ее сын Павел I. В 1798 году евреи из белорусского местечка Шклов пожаловались императору на владельца местечка отставного генерала С. Зорича‚ в прошлом – одного из фаворитов Екатерины II. Когда императрица охладела к Зоричу‚ она пожаловала ему шкловское поместье‚ где он построил замок и жил «в пышной надменности»: содержал за свой счет театр‚ военное училище на 300 дворянских детей, «всякий день» устраивал балы‚ маскарады‚ фейерверки и грандиозные охоты.
«Шкловский деспот», человек крутого нрава, считал всех евреев «подвластными ему‚ покуда на земле его проживают»‚ и расправлялся с ними по ежеминутной прихоти как с крепостными крестьянами: выгонял из местечка‚ отбирал дома и имущество‚ бил собственноручно, гонял на работу «в колодках и железах», облагал такими налогами‚ что «оставил без платежа один только воздух».
Павел I без особой симпатии относился к фаворитам покойной матери. Получив жалобу из Шклова‚ он послал туда русского поэта‚ сенатора Г. Державина‚ чтобы разобрался на месте в «самовольных поступках противу евреев… отставного генерал-лейтенанта Зорича». Державин приехал в Шклов‚ опросил свидетелей‚ но отнесся к «забавам» Зорича снисходительно и сообщил в Петербург‚ что «сколько ни старался»‚ не нашел чрезмерных «притеснений жидов Зоричем‚ по коим можно было бы подвергнуть его… суду». Однако свидетельские показания нельзя было перечеркнуть‚ и Державин воспользовался судебным процессом по обвинению евреев в употреблении христианской крови.
Это случилось в том же году в Белоруссии‚ в Сенненском уезде‚ незадолго до Пасхи. Возле корчмы нашли труп женщины, и на основании «народного слуха, что евреям нужна христианская кровь», обвинили в ритуальном убийстве четырех евреев‚ которые случайно находились в той корчме. Началось следствие‚ и специальному чиновнику поручили «секретным образом изведать‚ нет ли… в еврейских законах положения‚ что евреям христианская кровь нужна?» Крещеный еврей Станислав Костинский взял кодекс еврейских законов «Шулхан арух» и перевел с искажениями отрывки из него‚ чтобы поддержать обвинение. Этот перевод‚ возводивший клевету на весь народ‚ представили на рассмотрение суда‚ но дело, в конце концов, закончилось благополучно и обвиняемых оправдали.