Еврейская мудрость. Афоризмы, притчи, изречения

Черепенчук В.

– О ком говорит патриарх? – спросил отец.

– О твоем сыне Элиэзере, – ответили ему.

Тогда старик встал и сказал:

– Жители Иерусалима, слушайте! Я пришел, чтобы сказать своему сыну Элиэзеру, что лишаю его доли в наследстве. Но теперь скажу, что завещаю все свое имущество ему одному!

Элиэзер ответил:

– Отец! Если бы я просил у Господа земли, то Он и без тебя дал бы мне земли. И если бы я просил золота, то Господь бы наделил меня и золотом. Но я не прошу у Господа ничего кроме знания.

Еврейская притча

Во

время пребывания в академии рабби Акива ежедневно направлялся в лес и приносил связку дров, половину продавал и половину оставлял для собственного пользования. Он щепал лучину для своих вечерних занятий, и соседи роптали, говоря ему:

– Акива, ты нас совсем закоптил дымом. Лучше продавай нам свои дрова и покупай хорошее масло для лампады!

– Нет, друзья мои, – отвечал Акива, – дрова лучше. В каждом полене заключается целых три возможности: читать при лучине, греться у очага и, наконец, полено может и подушкой послужить.

Сефер га-Агада. Рабби Акива

Если тот, кто много учился, похваляется своими знаниями сверх меры, они уйдут от него.

Талмуд. Псахим

Школа Шаммая и школа Гиллеля три года спорили о том, какая из них правильнее толкует Закон. И раздался Глас небесный:

– И те, и другие учат слову Божьему, но предпочтительнее поступать по толкованиям школы Гиллеля.

– Но если и те, и другие учат слову Божьему, то чем школа Гиллеля лучше?

– Тем, что ее ученики, следуя духу кротости и смиренномудрия, преподавали не только свое учение, но и учение школы Шаммая.

При этом толкования школы Шаммая они всегда излагали прежде собственных.

Еврейская притча

Про Йоханана бен Закая рассказывали: ни разу за свою жизнь не вел он разговора ненаучного. Никто раньше него не являлся в академию. Не было случая, чтобы он вздремнул хотя бы на минуту за все время занятий в академии. Не уходил из академии, пока там оставался хоть один человек. Никто не заставал его иначе, чем занятого учением. Никому не позволял он открывать двери ученикам, а делал это сам. Никогда не высказывал он суждения, не воспринятого им от своих учителей. При встрече он первый приветствовал каждого, даже любого иноплеменника на улице.

Сефер га-Агада. Рабан Йоханан бен Закай

У входа в науку следует выставить то же требование, что и у входа в ад: «Здесь нужно, чтоб душа была тверда, здесь страх не должен подавать совета».

Карл Маркс

Рабби Тарфон подобен был сложенным в пирамиду орехам: тронешь один – все покатятся с шумом один за другим. Бывало, спросит его ученик о чем-то – и услышит от рабби Тарфона множество изречений из Торы, Мишны, Галахи и Агады. И ученик выходит от него с богатым, благодатным запасом знания.

Сефер га-Агада. Рабби Тарфон

Если

мудрецы изощряют свой ум в изучении Святого Закона, они возвеличатся, ибо сказано в стихе: «Воссядь на колесницу». Но благословение это только для тех, чье желание искренно. Поэтому дальше в стихе сказано: «Воссядь на колесницу ради истины». А чтобы не подумали, что благословение и для тех, кто возгордился полученными знаниями, стих продолжается так: «Воссядь на колесницу ради истины и кротости и правды».

Талмуд. Coma

Из астрологического манускрипта (XIV в.)

Искусство, культура, творчество

Ни один писатель не в силах выдумать того, что может случиться в жизни.

Шолом-Алейхем

Актеру необходимо быть театральным. Чтобы воздействовать на публику его эмоции и их проявление должны быть сильнее, чем эмоции и их проявление у зрителя. Чтобы сценическая жизнь могла повлиять на обычную, она должна быть интенсивнее обычной жизни. Как стрелок вынужден целиться выше мишени из-за закона тяготения.

Франц Кафка

Вы, люди театра, привыкли выдавать за традиции свои удобства и свою халатность.

Густав Малер

Чтобы написать безупречную прозу необходим дар поэта.

Генрих Гейне

Уважай притчу. Как свет дешевой свечи помогает отыскать закатившийся в угол золотой или жемчужину так притча помогает познать истину.

Сефер га-Агада. О притче

Подобно мечте, произведение искусства продолжает собой игры детства. Любой играющий ребенок, как и поэт, создает свой собственный мир, вернее, собственный порядок, которому подчиняются все предметы в его мире.

Зигмунд Фрейд

Я враг врагов искусства.

Марк Антокольский

Художник преобразует свои интимные желания и фантазии в произведения искусства, при этом он умеряет их непристойность и затушевывает личные черты в соответствии с законами красоты, предлагая другим соблазнительную часть удовольствия.

Зигмунд Фрейд

Великие люди близки к сумасшествию. Только из натянутой струны мы можем извлекать чудные, гармоничные звуки, но вместе с тем ежечасно, ежеминутно рискуем, что струна порвется.