Европа, тюрки, Великая Степь
Шрифт:
Наблюдения явно не понимающего человека — так можно назвать записки латинского историка, что и вдвойне любопытно. Этим ценны его строки, в них непредвзятая объективность. Например, Марцеллин написал о кипчаках: они «едят по-звериному»… А как это?
Оказывается, европейцы ели руками, они не знали столовых приборов, которыми пользовались тюрки. Греческие вельможи, например, держали в доме арабских мальчиков, чтобы об их кудрявые и жесткие волосы вытирать руки во время еды. Ложка вскоре, правда, нашла распространение в Греции, а вилка прижилась там не ранее XIII–XV веков… Так кто ел «по-звериному»? Конечно, тюрки!
Или другой пример из истории
Подобные примеры — а их в жизни много — убеждают: все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо. И у тюрка, и у грека, и у китайца свое виденье прекрасного. Историку с побережья, конечно, трудно судить о другой жизни, особенно степной, которой он даже не представлял. Вот почему в исторических сочинениях лучше избегать любых оценок — чтобы не попасть впросак! Но как это сделать? Конечно, субъективен и автор этих строк — ровно настолько, насколько субъективен был Марцеллин, искренне написавший об уродстве степняков. «Явно не красавец» — сказали бы и тюрки о нем.
И были бы абсолютно правы. Например, император Юлиан (331–366) считался в Римской империи красавцем. Его густую бороду, как пеплом, покрывали вши. Возможно, что-то привлекательное гнездилось и на Марцеллине. Аристократия Европы жила с блохами и вшами. И с устойчивым запахом, отбивали который одеколоном… Бесспорно, одеколон — европейское изобретение.
Сообщения Марцеллина об оружии кипчаков подтверждают археологи… Но как тут обойтись без оценок? Шашке, конечно, не нужны рекомендации, ее достоинство очевидно: всадник рубит шашкой куда быстрее, чем соперник мечом. А чтобы удар был резче, тюрки придумали стремена — опору для ног.
После битвы за Дон любимым оружием кипчаков стал лук. Тюрки стреляли великолепно. Воин сам прилаживал лук «под свою руку». Обильную пищу для научных исследований дают и наконечники стрел: с трехлопастными головками, гарпунного типа, «свистящие» — с отверстием сбоку.
Лук степняка вошел в историю мирового оружия под названием «лук тюркского типа». Это — тяжелый лук, по европейскому наименованию. До полутора метров его размер. Чтобы растянуть его, требовалась сила. Зато выпущенная стрела пробивала доспехи римлян, как яичную скорлупу. Вооружение, приемы боя, атаки и отступления — вечная тема в изучении тюркской культуры. Постоянные войны, с которыми сроднился народ, требовали нового вооружения, и умелые кипчакские ремесленники не сидели без дела.
В Дешт-и-Кипчаке имелись города, куда запрещалось приезжать иностранцам. Один из них назывался Тулу (по-тюркски «полный») или Толум (вооружение), там с V века жили кузнецы-оружейники. Город возник в районе реки Оки, где обнаружили железную руду. Такой же город был неподалеку от нынешнего Белгорода. Видимо, существовали и другие.
В степи с годами складывалась сильная и очень самобытная страна, с которой в IV веке познакомился европейский мир. Были в той стране будни и праздники, о которых европейцы не слыхивали.
Аттила любил царские охоты, на них приглашались лишь избранные, а участвовали — единицы. Охотились, как положено кипчакам, на конях. Медведей, кабанов, оленей били на скаку булавами или секирами. Собак на такой серьезной охоте не признавали. Но больше всего поразила европейцев соколиная охота.
Сок-кол —
А разве не заставляла содрогнуться слабонервных любимая забава кипчаков — медвежий бой? На огороженное место выпускали дикого медведя, и к нему выходил удалец с ножом в руке или рогатиной. В мгновение броска требовалось осадить зверя железом. Одним ударом, в самое сердце, чтобы собравшийся народ смог приветствовать победителя. Так закалялись кипчакские воины! Так они забавляли себя.
Особую любовь народа снискали удальцы, объезжавшие скакунов, в диких скачках укрощая их норов. Скачки, игры были обязательны на праздник. Как и борьба на поясах. Парни выходили в круг, разумеется, не из-за крупного барана (традиционный приз победителю!), а чтобы себя показать и немножко проверить соперника.
Тюрки всегда умели что-нибудь придумать, без дела сидели редко… За столом, например, когда разговоры переговорены, начинался спор — кто сломает берцовую косточку только что съеденного барана. Надо заметить, занятие не для слабых рук. Находились умельцы, которые опять же на спор ударом кулака убивали быка. Важно было знать, куда бить. И иметь хороший кулак. А завалить бычка обязан был любой уважающий себя мужчина — будничное дело.
За великую честь почиталось участие в кулачном бою, не каждого допускали к этой милой забаве. Бились себе в утеху. Начинали бой мальчишки, до первой крови. За ними сходились парни постарше, парами или стенка на стенку. И лишь потом, согревшись зрелищем, поднимались истинные бойцы. Упаси Бог, если кто-то нарушит священные правила кулачного боя, Ч не тешить ему больше себя никогда. За это и убить могли тут же, на месте.
Может быть, и не стоило столь подробно описывать жизнь и быт царя Аттилы, если бы читателю были известны подробности о нем. «Аттила (?
– 453), предводитель гуннов с 434 года. Возглавил опустошительные походы в Восточную империю (443, 447–448 годы), Галлию (451), Северную Италию (452). При Аттиле гуннский союз племен достиг наивысшего могущества».
Вот и все, что говорит россиянам Большой Энциклопедический словарь о великом тюрке, олицетворившем Дешт-и-Кипчак. Он тоже погиб из-за своей излишней доверчивости… Историки умалчивают, кто была та красавица по имени Ильдико, на которую положил взгляд любвеобильный Аттила. Либо красавицу подослали римляне, либо действительно на все есть воля Неба. Словом, великий полководец в 453 году влюбился. А большая любовь не бывает без пира, без сладкой ночи.
Иордан пишет по этому поводу: «Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения… он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своем обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Так опьянение принесло постыдный конец прославленному в войнах королю».
Императору Маркиану в далеком Константинополе явилось в ту трагическую ночь видение: он увидел во сне сломанный лук Аттилы.
Удивительное стечение обстоятельств! Но, зная лживость греков, их покушения на Аттилу, почему-то не хочется им верить. Смерть Аттилы принесла европейцам радость! Каждая буква Иордана дышит счастьем: «Настолько страшен был Аттила для великих империй, что смерть его была явлена свыше взамен дара царствующим».